Корона за холодное серебро

– Значит, у тебя есть отмазка, но, если бы и не было, ты все равно боишься участвовать в этой войне.

– Можно бояться, а можно работать мозгами, и хотя то и другое часто сочетается – страх тут вообще ни при чем. – Марото указал на толпу юнцов, тренировавшихся с мечом на одной из лагерных площадок. – Как только имперцы нападут на нас, эти птенцы станут покойниками. – Потом кивнул на кухонную палатку. – И эти тоже. И вон те. Надо признать заслугу Джи Кайон – при Софии дела обстояли намного хуже. Тогда все было по-настоящему мрачно, поскольку имперцы сжигали каждую деревню, которой не доверяли, а ближе к концу они мало кому верили, и в наших лагерях были не только бойцы, но и их семьи, стар и млад. Так что сейчас будет не настолько плохо… но все же достаточно скверно.

Когда они миновали тренировавшихся юношей и девушек, которыми руководил усбанский рыцарь, Пурна возразила:

– Да ну, неужели так безнадежно! Все умрут? Я сомневаюсь.

– Может быть, не все до единого, – сказал Марото. – Но выжившим будет еще хуже, поверь. И даже если мы заплатим столь высокую цену, чтобы Чи Хён выиграла свою войну, то что дальше? Думаешь, имперские провинции просто вручат свои титулы и замки новому завоевателю? Думаешь, она сможет править, не убив еще сотню тысяч людей, хоть солдат, хоть мирных жителей? Даже после всего, что София сделала или попыталась сделать, она как будто вообще не сидела на троне. Ее приказы либо передавались неправильно, либо таинственным образом терялись. Попытка выправить уродливую систему, послав богатеев работать в поля, обернулась долбаной катастрофой эпических масштабов. Говорят, из-за ее реформ погибло больше народу, чем на войне. Не то чтобы это было виной Софии: ей противостояла вся паскудная империя. Если хочешь объединить земли, дай им общего врага, и для торговцев, благородных и политиков таким врагом стала София. Почему в этот раз все должно сложиться иначе? Я не говорю, что не найдется людей, которые выиграют от удачно проведенной войны, но их редко можно сыскать ближе чем за сотни лиг от линии фронта.

Демоны, Марото перегрелся и пересох от этой проповеди. Они проходили мимо кухонь, и он порылся в кошеле. Чхве с Пурной подождали, пока он уговорит чумазую девицу продать ему мех белого смоляного вина, после чего продолжили путь. И Чхве удивила Марото снова, уязвив его в самую селезенку.

– По-твоему, нам лучше опозориться вместе с тобой, даже не дав имперцам шанса отплатить нам за волков? – У нее это вышло не столько язвительно или злобно, сколько… растерянно.

– Нет ничего позорного в отказе от бессмысленной войны, – ответил Марото, протягивая ей мех, после того как залпом выпил половину. – Я не предлагаю всем разом уйти в монастырь кхимсари – есть множество баталий, в которых можно поучаствовать, и они ждут вас сразу за лагерем. Ждут нас. Мы хорошо работаем вместе, и не говорите, что это не так. Мы трое и Дигглби, Дин и Хассан, если они захотят вступить в игру, можем назваться Шестью Друзьями или, мать его, как угодно и искать приключений на любом Луче Звезды. Чудовища и маньяки, демоны и более темные и жуткие твари еще бродят в забытых руинах и подземельях, и мы…

– Нет, – отрезала Чхве, хотя с готовностью и от души хлебнула вина, прежде чем передать мех Пурне. Потом задумчиво добавила: – Спасибо, Марото.

– Ага, я тоже вряд ли захочу, – извиняющимся тоном поддакнула Пурна. – Звезда-то никуда не денется, но такая войнушка не часто случается! Тебе легко говорить, что в ней ничего интересного, ты уже успел развлечься. А я бы предпочла подраться на своей войне, и спасибо тебе большое.

– Не поэтому, – возразила Чхве.

Но чьи слова она опровергала, Марото так и не узнал, потому что в этот момент из шатра вышла кавалересса Сасамасо и, приглядевшись к ним, поспешила навстречу.

– Вот зрелище, угодное богам войны и вина! Какие новости с флангов, друзья?

– Такие, что первым делом поступят к генералу Чи Хён, – отрезала Чхве, и ее тон, который снова стал ледяным, напомнил Марото, насколько она оттаяла за прошедшие дни. – Мы только что вернулись.

– Правда? – Кавалересса одарила Марото хитрой улыбочкой. Гребаные люди Венценосного Орла вечно напускают на себя всезнающий вид. – Что ж, не будем терять времени! Я провожу вас в шатер генерала. С тех пор как мы обосновались здесь, я, капитан Чхве, по вашему приказу переселяю ее каждый вечер.

Кавалересса Сасамасо повела их через лагерь потогонным галопом, не обращая внимания на то, что Марото и его люди целый месяц носились на больных ногах. Ни Чхве, ни Пурна не реагировали на его частые взгляды. Ну, вот вам и «жили долго и счастливо» – где угодно, только не здесь. Еще и хуже того: когда они добрались до шатра Чи Хён, гвардейцы сообщили, что та все еще занята беседой с ранипутрийской эмиссаршей, которая приехала накануне, и даже Чхве не позволят войти. Незадача.