Корона за холодное серебро

Так что, даже потратив время на отдых и восстановление сил после волчьих укусов, азгаротийцы, вероятно, могут догнать кобальтов прежде, чем те доберутся до леса Призраков или любого другого населенного района, где можно пополнить припасы. В том и заключалась проблема столь быстрого успеха: глазом не успеваешь моргнуть, как у тебя уже больше ртов, чем можно прокормить, и при этом ни единой титьки. Наверно, генерал Чи Хён надеялась убить нескольких совомышей одним выстрелом, принудив азгаротийцев к серьезному бою: вычеркнуть из списка еще один имперский полк и после победы забрать его припасы.

Но где гарантия, что эта победа состоится? Если предположить, что Кобальтовый отряд не потерял и не приобрел в Кутумбанах много воинов, то под его знаменами теперь восемь бойцов с пиками, ножами и топорами помимо прочей голоштанной, плохо вооруженной пехоты. Тысяча лучников, арбалетчиков и ружейщиков; пятьсот кавалересс, рыцарей и другого люда, который хоть как-то научился сидеть верхом и обзавелся лошадью; еще около сотни страннорожденных с разными способностями и трое из Пятерки Негодяев. Даже если учесть Хортрэпа, оставшегося все тем же адским отморозком, это не очень сильное войско, тем более что у церкви Вороненой Цепи, вероятно, имеется пара-тройка собственных чародеев, хотя они зовутся кардиналами, а не колдунами. Неизвестно, ехал ли кто-нибудь из этих сволочей с полковником Хьорттом, но два жутких создания в рясах, принявшие на себя в имперском лагере основной удар рогатого волка, явно были страннорожденными. Со времени последней встречи Марото с церковью Вороненой Цепи последняя, видимо, пересмотрела обычай сжигать всех так называемых анафем. При короле Калдрууте эти засранцы стремились спалить всех и каждого, всю гребаную Звезду – желательно в ходе какого-нибудь чудовищного обряда в честь матери демонов или похожего безумия, но, может быть, до них дошло, что лучше дать Звезде сгореть самой, а страннорожденный сумеет подносить факел не хуже чисторожденного.

В ходе разведки Марото, Чхве и дворяне – Маротовы лодыри, как назвал их Феннек, когда они отправлялись в путь, вопреки требованиям варвара называть его команду денди-псами, – насчитали столько имперских солдат, что стало понятно: шансы на победу малы, даже если бы врагу не помогали цепные страннорожденные. Разведчики видели, как полк, понесший в Мьюре не сказать что огромные потери, идет по южному проходу через Кутумбаны. Должно быть, пока кобальтовые отдыхали и разрабатывали стратегию в городе Снежный Барс, эти мьюранцы сделали крюк и присоединились к азгаротийцам. Сама по себе тысяча мьюранских солдат не представляла особой угрозы, но, приведя разъяренных рогатых волков в имперский лагерь, Маротовы лодыри смогли получить на редкость точные сведения об истинной мощи соединенных войск.

Вдвое больше пехоты, чем у Кобальтового отряда.

Вдвое больше ружейщиков, лучников и арбалетчиков.

Конница – не меньше, чем у кобальтов.

Добавим к этому два кавалерийских отряда по двести с лишним всадников, которых разведчики замечали в разных местах на дальних склонах, – несомненно, они идут на соединение с азгаротийцами. Все катится к тому, что на равнинах кобальтовым дадут по шее всерьез.

Не то чтобы Марото было до этого какое-то гребаное дело: он дал Пурне повеселиться, поиграть в наемную убийцу, а теперь, когда стремительно приближается самая скверная часть войны, пора делать ноги. После схватки с рогатыми волками его преследовала мысль, что приключения оказались гораздо увлекательнее, чем ему помнилось. Конечно, он получил девять видов ранений – его колени еще до того, как одно рассеклось о камень, начали жаловаться на эти долбаные восхождения, – но если удастся где-нибудь отлежаться до серьезного боя, он слезет с дурацкого костыля. Возможно, то была игра воображения, но Марото не сомневался, что его брюхо малость поджалось со времени путешествия по Пантеранским пустошам – а это знак столь же ясный, как пророчество любого ядогадателя, что он на верном пути. Демоны, он даже собирался спросить Чхве: вдруг она захочет выкупить или расторгнуть контракт с генералом. Находиться в ее обществе так же жутко, как просыпаться и видеть у себя на груди своего демона, наблюдающего за тобой спящим, как делал Крохобор, но жуть бывает и хороша… вообще-то, она может быть демонски соблазнительна. Марото довелось поразвлечься с бесчисленными любовниками всевозможных видов и сортов, но страннорожденной, насколько он помнил, у него еще не бывало…

«Дикорожденной», поправился он – не «страннорожденной». Она же выросла на островах и наверняка предпочитает такое слово. Марото задумался, нравится ли ей, когда трогают рожки… Сначала, конечно, левый должен зажить. От полета и переката по склону она пострадала едва ли меньше, чем он сам, но вскочила куда шустрее. То, как она прыгала по камням и не дрогнув встречалась с монстрами, производило сильное впечатление, как всякое чудо. Марото мог и не угнаться за женщиной, которая так здорово держится в трудную минуту.