Коронованный наемник (СИ)

- Не все так просто, Тугхаш. Во время обычного обряда, если орк в исцеляемом побеждает, он может потянуть за собою душу целителя, и тот тоже станет жертвой проклятия. Это ты знаешь. Но тогда сущность целителя оказывается побежденной в бою, в своем роде завоеванной. Целитель тоже пройдет мучительный процесс обращения и просто станет таким, как я, Леголас и все прочие нам подобные. Участь незавидная, но терпимая. Но сделка – совсем иное. Целитель добровольно отдает свою сущность Мелькору, продает ее за спасение проклятого. Отказаться же от чистой эльфийской души, променяв ее на изначальную тьму – это то, что люди называют «великий грех». Это грех перед Эру Илуватаром, осознанное поругание основ природы. И это не знает прощения. Для Мелькора такие эльфы бесценны. Их орочье воплощение – не более, чем временное пристанище. Назначение же у них иное. Они – будущие демоны, основа его армии, его добровольные вассалы. Потому, если целитель предлагает такой откуп, то отказа не будет. Проклятый не имеет для Мелькора никакой цены по сравнению с таким целителем. Я не знаю, много ли было таких попыток. Я вообще знаю об этом намного меньше, чем это необходимо. Знаю лишь то, что для предотвращения последствий такого обряда с собой всегда берут надежного свидетеля. Его долг – застрелить целителя сразу после обряда. Чем короче будет жизнь целителя после обращения – тем меньше он успеет посвятить себя злу и тем менее ценен будет для Мелькора. Об этом узнали не сразу, но уже много веков неукоснительно соблюдают этот закон… Все это звучит, как страшная история эпохи Перворожденных. Но это не легенды. Был один случай… Некий эльф пытался откупить свою жену. Он совершенно изнемог от горя, но очень боялся навредить ей. А потому пошел на крайнюю меру. На берегу озера, где происходило исцеление, с луком в руках стоял его брат, ожидая окончания ритуала. Обряд был произведен, а стрелок смалодушничал…

Сармагат запнулся, сцепляя пальцы и ссутуливаясь.

- Что было дальше? – глухо и мрачно спросил Трандуил. Орк поднял на него взгляд:

- Дальше… Свидетель не выполнил своего долга. И Арда получила Азога Разрушителя. Полагаю, ты помнишь, кто это такой. О нем потом сложили много дурацких небылиц, но… у нас в клане некоторые даже знают его прежнее имя. Вот, что собирается сделать Сарн. И вот для чего ему нужен сильный и решительный помощник.

Повисла тишина, прерываемая лишь прерывистым дыханием Камрин. Она съежилась в кресле, мелко дрожа, как в приступе лихорадки. Трандуил несколько секунд молчал, а потом вскочил и снова с размаху ударил в стену кулаком:

- Проклятие, проклятие!!! – зарычал он, – что за чудовищный, издевательский лабиринт!!! Еще полчаса назад я был уверен, что за спасение Леголаса не существует чрезмерной цены!!! Но Эру, что за ужасная насмешка!!! Сарн… Храбрый, предприимчивый, честный парень! Готовый стать чудовищем, умереть проклятым, а спасенный им даже не узнает о его жертве!!! Неужели это справедливо? Как, Элберет Всеблагая, я посмотрю в глаза Дагорму? Как буду лгать Исилиэль, что ее единственный сын погиб в бою? К балрогам… Гвадал, необходимо их остановить!!! Всему есть предел! Есть жертвы, которые никто не вправе принимать! Ни принц, ни король, ни сам Вала!!!

Резко обернувшись, король прижался к стене спиной, словно неосознанно пытался удержать рушащийся мир.

- Я не могу этого постичь, Гвадал, – вдруг меняя тон, проговорил он горячо и требовательно, – Сарн эльф… Как бы ни был он предан другу и сюзерену, он все равно остается эльфом. Как может он, даже ради столь важной цели, добровольно продаваться родоначальнику тьмы?

Сармагат задумчиво покачал головой:

- Я думаю, он просто не знает всей подоплеки этой сделки. Все сведения об обряде, которыми он обладает, он мог прочесть только в свитке. А там о ритуале выкупа сказано лишь то, что целитель примет проклятие на себя и обратится чудовищем столь немыслимым, что должен быть немедленно предан смерти во избежание великих бед и злодеяний. Этот свиток очень стар, но это лишь копия. В первоначальном варианте о необходимости убить целителя нет ни слова. Мелькор был вовсе не заинтересован в смертях целителей. С веками, после нескольких страшных поворотов истории, случившихся после подобных сделок, стало понятно, что целителей нельзя оставлять в живых. И во все найденные копии первоначального документа были внесены соответствующие указания. Но куда именно уходят эти проданные души… Об этом в свитках не писали. Я узнал эти подробности из несусветно ветхого манускрипта, который в Магхаре хранят пуще зеницы ока уже не ведаю, с каких времен.

Трандуил глухо и мучительно застонал:

- Нет, Гвадал. Этого допустить нельзя. Я никогда так ясно не осознавал, что сердце может разорваться, по-настоящему, без всяких метафор. Но я не могу позволить выкупить моего сына такой страшной ценой. Леголас никогда не согласился бы на это, и он не сможет с этим жить, если каким-то непредвиденным образом узнает о пути своего исцеления.

Орк поднял голову и пристально посмотрел лихолесцу в глаза: