Коронованный наемник (СИ)

- … Я никогда не видел ничего более странного, Леголас, – задумчиво проговорил Трандуил, – я не могу даже описать тебе, на что это было похоже. Словно мир сбился со своей оси, и время зашаталось. Оно то шло обычным ходом, то вдруг застывало, то неслось со страшной скоростью. Я впервые ощущал себя стоящим у самой двери двух разных реальностей. А вы были там, за порогом, и мне казалось, что я вижу лишь ваши тени на полу, не зная, где вы в действительности. Вы то подолгу стояли, замерев, то вновь схватывались, терзали друг друга, и были мгновения, когда мне казалось, что один из вас обречен. Гвадал и Йолаф вдвоем удерживали меня, я рвался в этот проклятый источник. Я знал, что вмешиваться нельзя, но видел, что ты гибнешь, и в глазах темнело, разум отказывал, и оставался только ужас, который я не умел преодолеть. Эру, и тогда тоже я совсем не думал о Сарне… О том, кто бестрепетно бросил свою жизнь Морготу под ноги, чтоб спасти моего сына.

Король глубоко вздохнул, устало потирая переносицу.

- Отец… – негромко вспорхнул оклик, и Трандуил услышал в нем мучительное ожидание.

- Да, прости… Гвадал прав, я вечно на все смотрю через призму самого себя… Трудно сказать, сколько это продолжалось, мы все трое, кажется, даже не дышали. Костры начали прогорать, стало темнее, а луна светила так ярко… Из-за ее отражения в водяных струях вы походили на призраков, и не понять было, кто нападает, кто одерживает верх, и от этого было еще страшнее. Нет ничего ужаснее бессилия… Но вдруг настал момент, когда вы разомкнули руки и разошлись на несколько шагов. Просто разошлись, будто решили потолковать по-приятельски без драки. Я было решил, что это добрый знак, но тут Гвадал схватил меня за руку…

… Когти вождя пропороли перчатку Трандуила, и орк жестко отрубил:

- А сейчас будет очень солоно. Сохраняй самообладание, брат. Держись, чего бы тебе это ни стоило. Йолаф, будь готов…

Рыцарь, бледный, как мрамор, сдвинул брови, поднял со снега лук и вошел в воду по самые отвороты сапог, а эльф почувствовал, как воздух сгущается холодным студнем. Он коротко взглянул на Сармагата: тот окаменел, все еще машинально стискивая руку Трандуила, и король готов был поклясться, что у орка мелко дрожат губы. А там, под каскадом холодного серебра, два неподвижных силуэта все так же стояли друг против друга, то ли выжидая чего-то, то ли собираясь с силами. Безмолвие все длилось, струнами натягивая нервы, и Трандуил рвано вдохнул:

- Гвадал, что происходит?

- Если летописи не врут, так готовятся к решающему бою, – глухой скороговоркой ответил вождь, не отводя глаз от источника, – но мы видим только их плоть. Где сейчас их души, и что с ними – один Моргот знает. Скоро все решится… – Сармагат облизнул пересохшие губы и отер со лба пот, – Трандуил, когда обряд будет позади, Леголас потеряет сознание, но Сарн скорее всего останется на ногах. С целителем и Прощенным обычно всегда так бывает. Йолаф… позаботится о Сарне. Но в этой водяной кутерьме ни шута не видно. Может статься, Йолаф не сладит с Сарном одной стрелой. Леголас же будет совершенно беспомощен. Все будет зависеть от тебя. Ты должен будешь вытащить сына из воды, иначе есть опасность, что он или захлебнется, или Сарн сделает его своей первой жертвой в угоду новому хозяину. Я не смогу тебе помочь, в лунную ночь эта вода для меня – верная смерть.

Лихолесец молча кивнул, до крови закусывая губы, потом набрал было воздуха, чтоб спросить что-то еще, но тут время опомнилось и спустило до предела натянутую тетиву событий. Будто незримая рука сдернула с неподвижных силуэтов за пеленой водопада поразившее их оцепенение, швыряя Проклятого и целителя в горнило последней решающей схватки. Больше потрясенные зрители почти ничего не видели. В последних отсветах угасающих костров, в ярком лунном свете Плачущая Хельга бушевала, кипела круговертью разметываемой воды, плеска и коротких выкриков злобы и боли. Йолаф, опустив лук, подался вперед, готовый сам рвануться в ледяной ад. Сармагат выпустил руку лихолесца и стоял, вцепившись в воротник собственного камзола, сотрясаемый лихорадочной дрожью. Ему не досталось этих мук, но и в этой отчаянной надежде, в праве на этот смертельный бой ему было отказано, и сейчас вся его душа изнемогала от терзающего прикосновения к страшному и желанному, но недосягаемому таинству. Трандуил онемевшими губами шептал молитву.

И вот из закипи пенных брызг снова донесся голос:

- Если нет… тебе… мне не надобно!.. Покупаю…

И Сармагат издал низкий рык, полный страдания:

- Начался откуп! Орк Леголаса жив! – он резко обернулся, полыхая в полутьме полубезумными глазами, – молишься, Трандуил? Молись истовей! Молись, чтоб Сарну все удалось!