Читаем Коронованный наемник (СИ) полностью

Король тоже встал, поворачиваясь к камину и переводя сбившееся дыхание. Что он мог объяснить сейчас Леголасу? Какими словами мог поведать ему о тех минутах, когда вытаскивал его на берег, путаясь в намокших полах камзола? Как укладывал сына на плащ Сарна, так и оставленный им на снегу, как отчаянно растирал ледяные ладони, а слова заговора для ускорения тока крови уже теснились на устах, но Гвадал предупредил его не применять к Леголасу эльфийских заклинаний, не убедившись, что недуг покинул его. А сам Гвадал расстилал рядом свой собственный плащ, на который Йолаф тяжело опустил бесчувственное тело десятника. Вспыхнул торопливо сложенный костер, ярко озаряя мокрое лицо принца… Йолаф и Гвадал что-то обсуждали, все повышая тон, когтистая орочья рука сжала плечо Трандуила, но король был глух ко всему и всем, опустошенно, обессиленно сидя на снегу, чувствуя лишь, как растворяется многопудовый камень в груди, размыкается кольцо боли вокруг лба, а отчаяние последних дней, бурлящее, душащее его ядовитой пеной, опадает, будто уходя прямо в мерзлую землю. Сын лежал у его ног, истерзанный, изнуренный, но живой и почти прежний.

- Ваше величество! – пробился голос сквозь звенящий плотный туман в голове, чья-то еще рука настойчиво легла на другое плечо, – вот, извольте отведать.

Прямо в ладони короля оказались холодные бока фляги. Трандуил отхлебнул чего-то, основательно обжегшего горло, и встряхнул головой, возвращая разуму относительную ясность.

- Благодарю, – отозвался он, возвращая флягу, и тут же вскинул голову на коменданта, – как Сарн?

- Жив, – коротко отозвался тот, и от этого односложного ответа на эльфа отчетливо повеяло тревогой. Он торопливо склонился над десятником, отводя с его лица мокрые пряди из растрепавшейся косы… В облике Сарна ничего не изменилось, только многочисленные следы побоев отмечали недавнюю драму под водопадом.

- Он выглядит, будто после обыкновенной битвы, – тихо проговорил король.

- Но эта битва не была обыкновенной, – хмуро отозвался орочий вождь, – и окончилась она не так, как ей надлежало по прежним описаниям. Что-то сошло с обычной дороги. Только знать бы, что именно, на какой ступени и почему? Каков итог ритуала нам сейчас не предугадать, Трандуил. Все, что мы можем сделать – нужно немедленно отвезти обоих в мой штаб, они промерзли до костей. И остается ждать…

- … Ждать, Леголас. Сарна не оставляют ни на миг. Эру милостив, надо надеяться.

Леголас глухо застонал, снова падая в кресло и морщась от боли во всем теле:

- Отец, но что если облик ничего не значит? Что если в теле Сарна очнется не он, а та тварь, что сидела во мне все эти месяцы? Голодная, озлобленная и напуганная? А ведь ты сам говоришь, что откупленный орк – не чета обычному бедолаге, напившемуся не из той лужи. Что же тогда?

Трандуил подошел к креслу, сел на поручень и обнял сына за плечи:

- Этого и боится Гвадал. Леголас, мне так больно отравлять тебе эти минуты… Но и лукавить с тобой я не могу. Если окажется, что Сарна – того, прежнего Сарна – больше нет, то придется довершить миссию Йолафа.

Леголас содрогнулся, будто пронзенный стрелой, и коротко зарычал, как делал совсем недавно.

Но король чуть крепче сжал руки на плечах наследника, словно призывая прислушаться:

- Какое воспоминание было у тебя последним, попытайся подумать!

Леголас нахмурился, покорно сосредотачиваясь.

- Тронный зал нашего замка. Он рушился, будто обваливался куда-то в пустоту, и я падал вместе с обломками, пол сам крошился у меня под ногами. А Сарн оставался там, в том ужасном месте. Я так четко помню, как он смотрел на меня с самого края этого обрыва… Так спокойно и безмятежно, будто сделал самое важное дело в жизни и теперь ему нечего бояться. А меня уносило прочь… Моргот, теперь я понимаю, о чем ты говорил тогда. «Ничего, кроме «прости», не будет приходить на ум, и последний взгляд покинутого тобой друга будет сниться тебе веками…»

Леголас осекся, быстро и хрипло дыша. А потом добавил:

- Я пытался схватить его за руку… Кажется, мне даже удалось. А Сарн становился другим, так быстро и страшно преображался, будто его лицо было маской из тающего воска, из-под которой проступало другое… Я не помню, какое оно было. Помню лишь, как он вырывался, рычал, и его глаза были совсем чужими, незнакомыми и злобными… Эру, какими злобными!.. Он смотрел на меня с такой ненавистью… Ненавистью обреченного к уцелевшему. Орки, которых я, бывало, добивал после боев, смотрели точно так же. Последнее, что я помню – его рука в моей. Холодная, словно неживая. И я пытаюсь не выпустить ее, и мне кажется, что если все же выпущу – случится что-то совершенно непоправимое. А потом когти впиваются в запястье и скользят, продирая царапины… Чертовски больно… Я так и не знаю, выпустил ли я его руку…

Голос Леголаса сорвался, и он потер лоб, пытаясь то ли что-то припомнить, то ли что-то стереть из памяти. Король привлек сына к себе, прижимая к груди золотоволосую голову:

- Надо ждать, – тихо и твердо повторил он.


Перейти на страницу:

Похожие книги