Коронованный наемник (СИ)

…Это было несравнимо ни с чем… Это было так просто… Это было наслаждение… Орк извивался и выл, захлебываясь словами. Черные пятна крови уродовали снег, а Леголас все с тем же медленным удовольствием истязал шпиона, слушая бессвязные, отрывистые вопли.

Да, все пять фортов атакованы. Да, три из них пали, но гарнизонам позволили уйти, господин не велел проливать лишнюю кровь. Оленья горка сожжена, а форт у излучины невредим. Но это ненадолго… Скоро атаки будут возобновлены…

- Справно поешь, менестрель поганокровый, – Леголас перехватил кинжал поудобней, – а теперь новую балладу заводи. Кто такой ваш господин? Как его звать? И какую цель он преследует?

- Я не знаю его целей… – орк закашлялся, – я всего лишь солдат. Я знаю общий план кампании, но не ее детали.

Лихолесец задумчиво посмотрел на пленника. Он совсем не походил на прежнего хозяина Селевона. Он был худощав, не отличался могучим телосложением, безобразное лицо несло отпечаток ума, а речь звучала правильней. Странно… Прежде для него все орки были на один лад. Похоже, он начинает лучше их понимать. Это новое доказательство своего обращения вдруг взбесило Леголаса до темноты в глазах.

- Не знаешь? – рявкнул он, – а если я тебе память освежу?

С этими словами, он вскинул клинок и поднес к правому глазу орка.

- Я вырежу его медленно и нежно, – процедил он, – а потом второй. Ты не умрешь. Зато, быть может, вспомнишь что-то новое.

Орк захрипел:

- Сармагат. Господина зовут Сармагат. Он велик, мудр и милосерден. Но я не знаю, зачем он нарушает мир с Ирин-Тауром… Я ничего не знаю о его замыслах… Прошу тебя, незнакомец… Убей меня, но не уродуй лица… Я не знаю, из какого ты племени и что делаешь здесь один. Но у нас не заведено тщательно опознавать павших. Меня бросят в первый же овраг… Я недавно женился. Моя жена даже не узнает, что я мертв. Она будет ждать… А она еще так молода, пусть она снова… Пусть она живет, а не ждет впустую…

Леголас окаменел… Эти отрывистые слова вновь перевернули что-то в действительности, давно утратившей всякие законы и основы, и опять резко и бесцеремонно ткнули его в незамеченную им новую суть вещей. Он еще недавно трепетал от счастья, видя свою все еще красную кровь, что по-прежнему делала его эльфом. А сейчас со сладострастным упоением пытал этого отвратительного соглядатая, в последние минуты думавшего о своей жене, которую обречет на вечное вдовство. Эру, как же низко он пал… И ни при чем были искаженные черты когда-то красивого лица, и ни при чем были когтистые лапы… Когда успела поселиться в нем эта зловонная душевная гниль? Как же он не заметил заведшейся в его чистой сути коросты, занятый внешними изменениями?

Уронив кинжал, лихолесец поднялся на ноги и шагнул назад, чувствуя в горле тошнотный, едкий ком. Несколько секунд он молча глядел в небо, а потом снова опустился на колени возле орка. Схватил кинжал и разрезал ремни, стягивавшие пленника.

- Убирайся, – пробормотал он, – я знаю, что изранил тебя, но если ты подохнешь – это не моя забота. Я делаю сейчас худшую глупость в своей жизни.

Следующие слова были готовы сорваться с языка, но Леголас спохватился: орк принимал его за шпиона-одиночку, как и давешний командир. Его не нужно было разубеждать.

- Мой сеньор не простит мне, если узнает, что я отпустил чужого шпиона. Только далось вам это нищее княжество… Пошел прочь, я могу передумать.

Орк прекрасно понял Леголаса. Не испытывая судьбу, он нетвердо поднялся на ноги и, прихрамывая, бросился в чащу.

Лихолесец остался один. Нагнувшись, зачерпнул немного снега и отер пылающее лицо. Руки мелко подрагивали, но дурнота начала отступать. В последний раз взглянув на истоптанный участок, покрытый черными кровавыми пятнами, Леголас отвернулся и стремительно зашагал назад, туда, где оставил Селевона.

На прогалине, укрытой испещренной прорехами тенью огромного дерева, снег лежал плотной хрусткой глазурью. Похоже, здесь давно никто не тревожил белого ковра. Отсюда Леголаса в беспамятстве забрал Эрвиг.

Оглядевшись и немного подумав, Леголас прикинул, в какой стороне находились болота, и уверенно двинул варга по едва заметной просеке в густом лесу. Не более чем через час она расширилась, и Леголас с удивлением понял, что именно здесь он встретился с лучниками Эртуила. Значит, он совсем недалеко от развалин хижины.

Видимо, со смертью старого знахаря его ворожба потеряла силу, поскольку Леголас, ни разу не сбившись с пути, вскоре выбрался из леса на неширокую, гладкую тропу, плавным поворотом огибавшую опушку и приведшую его прямо к занесенному снегом остову эрвигова жилища. Местами обсыпавшиеся стены все так же стояли, выделяясь чернотой из-под снежных наметов. Каменная труба очага, закопченная, но невредимая, высилась над пепелищем, словно безмолвный страж одинокой могилы, сейчас казавшейся лишь неприметным холмиком под толстым белым покрывалом.

Спешившись, Леголас с невольным трепетом шагнул к руинам. Отчего-то было неловко нарушать эту безупречную белизну и тишь.