Коронованный наемник (СИ)

Дождавшись гулкого хлопка высокой двери замка, Сарн пробормотал:

- Ох, Тугхаш.

Уже затворяя окно, он успел заметить, что ключица не подвела: снова густо повалил снег.

Камрин, съежившись, сидела в углу кресла. В комнате было не продохнуть от каминного жара, а девушку била крупная дрожь. Все рушилось к балрогам. Йолаф исчез, и самозваная княжна не знала, случайность это, непредвиденное стечение обстоятельств, или случилось худшее, и брат все же решил привести в исполнение свою рискованную затею.

А может, натянуть гвардейский мундир да вскачь рвануться сейчас к Сармагату? Нет, нельзя. Вождь рассердится, а это не на пользу Йолафу. Если же брат всерьез решил действовать – то ее появление лишь все испортит. Нет, нет, нужно держаться. Завтра будет много забот…

Княжна вынула из-за корсажа блио сложенный клочок бумаги, разгладила на ручке кресла.

«Дорогая Камрин,

Мне только что сообщили, через два дня состоится атака. Господин строго велит тебе не покидать столицы, в лесах будет очень опасно. Не тревожься понапрасну, Йолаф пока жив. Т.»

Камрин резко смяла записку во влажном кулаке. Пока жив… Пока… «Не тревожься», да он насмехается, что ли?

Девушка встала, натягивая на плечи плед, бросила записку в камин, поворошила угли кочергой. Два дня. Значит, нужно предупредить коменданта и укрыть детей в подземельях под замком. Подготовить лазареты. Проверить запасы продовольствия. Тем лучше, ей будет не до тревоги за брата. Еще князь… Он стал непредсказуем. Кто знает, что он может затеять, когда в стены начнут с грохотом врезаться снаряды камнеметов… Он был неплохим правителем в мирные времена, но противостояние врагу оказалось ему не по силам.

Камрин еще плотнее завернулась в плед, сдерживая озноб. Моргот, как же страшно… Она еще не видела настоящей войны. И пусть все считают, что за этот город и его будущее отвечает комендант, она-то знает, что главная ответственность все равно лежит на ней. И пусть у Сармагата есть свои, не до конца понятные ей планы, она все равно отвечает за каждую жизнь в этом случайно, несправедливо, нечестно вверенном ей городе. Страшно, Эру милосердный…И страшнее всего оттого, что с обеих сторон есть те, кто дороги ей. И ей остается лишь молча делать свое дело, гоня от себя мысли о том, что одни ее близкие сейчас могут убивать других. А на этих мыслях нельзя задерживаться, потому что тогда останется лишь позорно плакать, прячась в своих покоях и сваливая свои обязанности на плечи все того же коменданта, у которого и так хватит забот.

Как просто все было до сих пор. Отчего ей казалось, что она ведет опасную и рискованную игру? Князь привечал ее, тоскуя по дочери. Слуги любили ее, не чванную и заботливую хозяйку. Ее уважала охрана. Крестьяне почитали ее за рачительность и решительный нрав. И любимый был недалеко. Вот и пришло время расстаться с иллюзиями и на своей шкуре узнать настоящие правила игры и возможную цену поражения.

Камрин ощутила, что готова завыть от страха и подступающего отчаяния. На висках выступил пот, а все нутро свилось в тугой ледяной узел. И в тот миг, когда самообладание готово было лопнуть звонким стеклянным крошевом, заволакивающая сознание пелена беспросветной паники вдруг рассеялась сама собой, словно разлитые чернила, ушедшие в щели меж плит пола.

Камрин выпрямилась, сбрасывая плед обратно в кресло. Он сделала выбор, не так ли? Пришло время за него отвечать. К Морготу барышенские драмы и стенания о несправедливости судьбы. В конце концов, все, кого она любит, находятся в намного худшем положении.

Глубоко вздохнув, Камрин встряхнула головой, словно сбрасывая лоскутья отчаяния, и погасила свечи. Через два часа наступит рассвет долгого и трудного дня. Нужно попытаться уснуть.

====== Глава 30. Воск ======

Сознание вернулось мгновенно, бесцеремонно ворвавшись в затянутый мраком мозг вместе с резкой болью и едким запахом горящей нефти. Йолаф медленно поднял голову, чувствуя, как успевшая запечься кровь мерзко стягивает левую щеку.

Он лежал на холодных каменных плитах, влажный свод потолка косо уходил в темноту, скупо рассеиваемую нефтяным светильником. Неширокий коридор, отрезанный от рыцаря ржавой решеткой, тонул во мраке. Несколько кровавых пятен поблескивали на шершавом полу.