Коронованный наемник (СИ)

- Вы тоже кое в чем клялись! – рявкнул Сармагат, но тут же вновь вернулся к прежнему тону, негромко и отчетливо впечатывая каждое слово в затихающий гул эха, – я никогда не нарушаю клятв. Запомните это, Йолаф. Я не грабил и не жег деревень, не убивал мирных жителей. Завтра армия сойдется с армией в одной единственной решающей битве. Это не война орков с Ирин-Тауром. Это битва за справедливость, это воздаяние за предательство. Не делайте скептических гримас, вы ни балрога не знаете о том, что значит долгие годы жить, дыша одной лишь местью. Да это и не ваше дело. Ваша забота сейчас одна – не подохнуть до конца битвы. Или Эрсилия обречена. Подумайте лучше об этом, а не о моих нравственных несовершенствах.

Сармагат снова оглушительно ударил в решетку перчаткой с металлическими пластинами на пальцах, словно ставя точку, развернулся и пошел прочь.

Поднявшись из казематов наверх, вождь столкнулся с Таргисом, уже облаченным в кирасу. Принимая из рук вассала шлем, украшенный причудливым двойным гребнем, орк хмуро посмотрел Таргису в глаза:

- У Йолафа горячка, – сухо отсек он, – раны воспалились, несмотря на лекарство.

Несколько мгновений он молчал, постукивая пальцами по шлему, а потом нехотя и досадливо добавил:

- Вели перевести мерзавца из подземелья в крысоловку посуше. Он парень крепкий, может и выдюжит. Мы выступаем через полчаса.

… Не опуская забрала, вождь вышел из узкой расселины, отмечавшей вход в его укрытие. Морозный воздух был тих и прозрачен, небосвод застилали непроницаемые облака, казавшиеся гладкими и серыми, словно спинки диких гусей. Секунду постояв у входа, орк блаженно вдохнул полной грудью и резко вскинул кулак, издав яростный рык. Словно по волшебству молчаливые скалы ожили, отозвавшись взрывом воя и рычащих кличей, и из-за пиков, отрогов и нагроможденных булыжников исторглись несметные полчища орков, пеших и верховых, облаченных в кирасы и латы, меховые полукамзолы с металлическими пластинами и другие трудно вообразимые одеяния. Ревущая река хищников и чудовищ нескончаемым потоком извергалась откуда-то из недр леса и скал, тут же выстраиваясь ровными когортами, щетинящимися арбалетами и глевиями, блистающими булатной сталью, а за ними неслись все новые бойцы. Не прошло и получаса, как перед Сармагатом замерли безупречные шеренги, лишь стяги мерно и лениво колыхали тяжелыми складками.

Секунду вождь молча оглядывал свое войско, и в глубоко сидящих глазах теплилась странная смесь чувств. Тут были и гордость, и воодушевление, и невесть откуда взявшаяся потаенная, щемящая боль. В наступившей тишине Сармагат вновь вскинул руку:

- За мной, отважные сыновья Мелькора! К победе, что прогремит в веках! В память Первых Преданных. Во славу грядущих Мстящих.

Последние слова прозвучали негромко, но были услышаны. Орки единым движением отсалютовали вождю, Сармагат вскочил верхом на огромного темно-серого варга с серебристой полосой меха вдоль хребта, и первая шеренга двинулась за своим предводителем к широкой дороге, ведущей на Тон-Гарт.

====== Глава 31. Реалист ======

Последний ремень обвил кольцо двойной петлей, и кольчуга с привычной ласковой надежностью охватила торс. Пристегнув к поясу ножны, Сарн натянул перчатки и вышел из своих покоев. Два дня. Сегодня истекает второй. Стало быть, орков надобно поджидать уже на закате. Они почти всегда нападают ночью, а орки остаются орками, какие бы странности и нелепицы не творились в этом месте.

Спускаясь по крутой винтовой лестнице в караулку, эльф услышал удар колокола. Сейчас сменятся дневные часовые.

С утра шел мелкий сухой снег, и город за узкими оконцами башни казался засыпанным слоем тускло поблескивавшей соли. На площадке в полосе рассеянного света маячила одинокая фигура.

- Княжна, мое почтение, – негромко проговорил комендант, приближаясь, и Камрин обернулась. Прошедшая ночь тяжело далась самозваной хозяйке замка Тон-Гарт, но в ней трудно было узнать девицу, что вчера нервно комкала перчатки, путаясь в своих нелегких признаниях. Облаченная в мужской камзол и сапоги, с убранными в тугую косу кудрями, Камрин излучала энергию и уверенность. Только тени вокруг запавших глаз да плотно сжатые губы со следами прикусов выдавали, каких усилий стоило княжне самообладание.

- Все готово, Сарн, – невыразительно отозвалась она, запахивая плащ, – всех, кого следовало, укрыли в пещерах. Лазареты обустроены. Остается лишь ждать.

Комендант остановился на площадке, машинально прислушиваясь к возгласам караульных и мерной поступи чеканных шагов. Беглым жестом сжал хрупкое плечо Камрин:

- Держитесь, княжна. Сейчас самые черные часы, поверьте мне. Перед боем всегда страшно. Как только вы заслышите первые кличи, как только полетят снаряды – страх отступит. Вы удивитесь, но подчас будет даже весело. Это как вино, что ударяет в голову, выметая оттуда все лишнее.

Камрин не ответила. Она молчала, хмурясь и едва заметно подрагивая от холода, а затем вдруг подняла на Сарна глаза:

- Не трудитесь меня ободрить. Я не буду участвовать в битве, комендант.

Брови Сарна дрогнули: