Коронованный наемник (СИ)

- Сарн, не терзайте меня… – ее голос сорвался, и Камрин хрипло и мучительно закашлялась, беспомощно цепляясь непослушными руками за лихолесский камзол, – только скажите… вы получили свиток?

Лихолесец опустился на колени у кровати, сжимая холодные пальцы самозванки:

- Да, княжна. Я получил его.

Камрин забылась тревожным сном, и Сарн тихо вышел из ее опочивальни вслед за Тавором. Закрыв за собою дверь, он хлопнул целителя по плечу:

- Храни тебя Валар, дружище. Не надрывайся сегодня, тебе отдых нужен.

Произнеся это, он уже готов был устремиться куда-то по коридору, но целитель вдруг удержал его за локоть:

- Погоди, брат. Разговор есть.

Эльфы вышли на открытую галерею, где уже привычно велись все беседы, нежелательные для посторонних ушей, и Сарн обернулся к соратнику:

- Ты хочешь узнать, как княжна в руки Сармагату попала, да с какого душевного благородства он ее живой вернул?

Тавор, вероятно, был совсем не против узнать все эти подробности, но в голосе коменданта столь отчетливо звякнула холодная сталь, что целитель устало поднял ладонь, поеживаясь на пронизывающем рассветном ветру:

- Остынь. Не по чинам мне с расспросами лезть. Я о другом.

Сарн поморщился – ему уже было неловко за резкость.

- Прости, – сухо, но искренне проговорил он, – выкладывай, что неладно?

Тавор, желтовато-бледный после нескольких часов изнурительного врачевания, тяжело оперся о парапет и задумчиво начал:

- Не чтоб неладно что-то, командир. Да есть странность одна, что мне покоя не дает. Сарн… – тут целитель запнулся и нахмурился, – ты веришь, что я в ремесле своем кое-чего смыслю?

Комендант нетерпеливо встряхнул головой:

- Давай без девичьих загадок, брат. Будто мало ты мою шкуру латал, чтоб чушь городить.

- Так вот, – отрезал Тавор уже без колебаний, – когда ты меня к княжне кликнул, я в первую минуту решил, что опоздали мы, отошла леди Эрсилия. Бледна была, губы лиловые, тени вкруг глаз… Да что я рассказываю, ты сам все видел. А когда наконечник вынимал – вот тут чудеса пошли. Болт аккурат в легкое вошел. Тем более что кольчуга у княжны, хоть ковки справной, но простая, человеческая. Такие против булатной стали не подмога. А ты, брат, сам не хуже меня знаешь, на что способен арбалетный болт в легком… Кровь изо рта хлещет, пенится, разом захлебнешься, и с земли поднять не успеют. Когда же я разрезал камизу, рана не кровоточила, а после изъятия острия скупо эдак несколько капель уронила. Но Сарн, наш приятель Сармагат волок княжну Моргот знает, откуда, да еще на варге вскачь. И довез живой, хотя по всем законам врачевания леди Эрсилия должна была истечь кровью еще до темноты – рана успела воспалиться, ей было не меньше трех часов. Так почему кровь остановилась? Почему не лила горлом?

- Почему же? – переспросил Сарн, хотя чувствовал, что уже знает ответ.

- А потому, брат, что кто-то ее остановил. По-нашему остановил, заговором. Только неумело, будто напев позабыл, али запала не хватило. Так вот, Сарн, попомни мои слова. Не иначе, у Сармагата есть пленный эльф. И, похоже, сам раненый, врачевать только в четверть силы и может.

- Вот как, – пробормотал Сарн, но тут же спокойно добавил, – я учту твои слова, Тавор, спасибо. Попробую расспросить княжну. Быть может, она была в сознании хоть недолго. А сейчас ступай, отдохни, на тебя самого взглянуть солоно.

- Зови, брат, ежели что, – Тавор стянул на груди плащ и двинулся к входу в башню.

А комендант остался стоять у заснеженного парапета, задумчиво глядя на разгорающуюся над лесом чахлую зарю.

Кто-то робко кашлянул за спиной, и Сарн обернулся, словно случайно разбуженный ото сна. Позади него зябко переминался с ноги на ногу лакей:

- Мой комендант, – зачастил он, торопливо поклонившись, – все исполнено. Визитера завтраком накормили и сопроводили в ваши покои. Ожидает.

- Спасибо, – слегка рассеянно отозвался Сарн, – ступай, друг.

Слуга, успевший порядком замерзнуть, снова поклонился и ретировался почти бегом, а лихолесец провел ладонью по лбу, словно смахивая несвоевременные мысли, и тоже зашагал к темному провалу широких дверей.

В его покоях было упоительно тепло. Надо было отдать должное истопнику, свое дело он делал на совесть, невзирая ни на какие потрясения в столице. У камина, неловко примостившись на краю кресла и опершись локтями о колени, сидел человек в основательно потертом камзоле из грубо выделанного меха. Он обернулся на звук отворившейся двери, и Сарн встретил внимательный взгляд болотисто-зеленых глаз.

- Отогрелся, приятель? – спросил эльф, понимающе улыбаясь одними уголками губ, и человек блаженно потер ладони, лукаво прищуриваясь:

- Благодать. А ты, дивный, с чего меня к себе в горницу пригласил? С меня и кухни бы хватило. Не боишься, что я чего стащу на память?

Сарн пристально посмотрел собеседнику в глаза: они, наперекор шутливому ерничанью визитера, поблескивали колючей тревогой.

- Не боюсь, – спокойно ответил он, садясь напротив, – едва ли ты польстишься на эльфийские обноски, а больше ничего моего тут нет.