Коронованный наемник (СИ)

Эрсилия подняла голову, и меж бровей ее залегла складка:

- Да, разговоров хватает. Однако началось это более трех лет назад… Хотя, простите, я всегда забываю, что для вас столетие – это лишь сто листопадов да сто половодий. Что такое три года… Прежде эта хворь приключалась редко, а в последний год – сущее проклятие. Но беда в том, что мне нечего вам рассказать. Крестьяне не хотят говорить об этой напасти, у них укоренилось поверье, что беду сию можно накликать, и они избегают рассказов о заболевших родных. Что тут расспросишь?

- Понимаю… – Леголас задумался на миг, а потом кивнул, не отрывая от Эрсилии взгляда, – что ж, тогда остается последний разумный ход. Я должен отыскать Йолафа. Уж этот опальный страж лесов наверняка знает много такого, чего не знают прочие.

Эльф не знал, чего именно ждет, но готов был поклясться, что в глазах княжны промелькнула тень… испуга? Тревоги? Удивления? Однако Эрсилия лишь покачала головой:

- Вам не найти его, принц.

- Неужели? – Леголас говорил без нажима, словно ощупывал пальцами шерстяную ткань, ища петлю вытянутой нитки, – недавно я узнал, что на просторах Средиземья можно разыскать даже золотое кольцо, приложив должные усилия. Так отчего же нельзя найти человека в небольшом княжестве?

- Потому что вашему кольцу, вероятно, было безразлично, найдут ли его. Йолаф же, государственный изменник и дезертир, делает все, чтоб не быть найденным. Полагаете, батюшка еще не пытался его разыскать? Даже его соратники не знают, где он прячется, милорд. Те же, кого Йолаф зовет друзьями, никогда его не выдадут. Двоих, пойманных в лесу, тоже уже пытались расспросить…

Леголас подобрался:

- Где же эти верные сторонники? В заключении?

Эрсилия опустила веки, и губы ее горько искривились:

- Они казнены. Отец рассчитывал, что объятый гневом Йолаф выдаст себя. Но нет. Это были две ненужные, бесполезные смерти. И о них отец тоже не забывает, милорд.

Эльф снова поискал что-то во взгляде княжны, но не нашел.

- А я все же попытаюсь, – отсек он, и в голосе его прозвучал едва прикрытый вызов.

- Леголас… – княжна запнулась и вдруг проговорила горячо и почти умоляюще, – берегите себя. И, конечно, своих соратников, – добавила она неловко, – вы отважный и искусный воитель, но… увы, в нашем княжестве стало слишком много тех, кому нечего терять.

Развернувшись, она пошла прочь по полутемному коридору, а Леголас долго еще смотрел ей вслед.

…Где-то в выси задумчиво бормотал остатками сухих листьев старый вяз. Дождя не было уже два дня, по утрам ветви деревьев обсахаривал иней, а бадейка, брошенная в колодец, хрустко проламывала тонкий ночной лед. В лесу стояла особая, лесная тишина, шепчущая, шелестящая, поскрипывающая вполголоса о настоящих, важных вещах: о первых морозах и ягодах боярышника, превратившихся за ночь в стеклянные бусинки; о подросших волчатах, что вчера возились в палых листьях; о том, как белка забавна в неприметном сером одеянии, а молодой олень уже задевает рогами нижнюю ветки расколотой молнией лиственницы…

У подножия вяза сидел на земле эльф в распахнутом плаще. Золотистые волосы там и сям цеплялись за шершавую кору дерева, глаза эльфа были закрыты, а лицо несло отпечаток безмятежного покоя. Неподалеку гнедой жеребец неспешно объедал жесткие листочки с чахлого куста.

Леголас глубоко, ненасытно вздохнул, чувствуя, как сухой, морозный воздух изгоняет из легких факельный дым и чад крестьянских трубок. Эру милосердный, как давно он вот так не сливался с лесной тишью… Он почти забыл, что он эльф. Сегодня, как всегда, торопясь в один из фортов, он вдруг приметил среди надоевших сосен этот старый, раскидистый вяз, еле прикрытый рваным рубищем полуоблетевшей листвы. Он не смог не остановиться, чтоб вблизи посмотреть на лесного патриарха, так напоминавшего ему покинутый дом. И вот уже почти час Леголас сидел на земле, опираясь локтями на корявые, узловатые корни, забыв об опасности и упиваясь этими давно забытыми минутами покоя.

Поднялся ветер, поворошил складки плаща, словно напоминая лихолесцу, что время не ждет. Леголас лишь улыбнулся, не открывая глаз. Сейчас… Еще минуту, и он двинется дальше. Ветер заволновался, зашелестел в кроне вяза и принялся обрывать сухие листья, осыпая ими непокорного гостя.

- Ладно, ладно, – прошептал Леголас, все так же озорно улыбаясь, и вскочил на ноги, отряхивая плащ.

Он устал быть чужим военачальником, чужим тираном, чужим наемником. Отец не раз упрекал его в мальчишестве и нежелании осознавать себя будущим королем. Ох, батюшка, царствуй со славой и честью еще долгие века…