Коронованный наемник (СИ)

- Мне вас вовек не отблагодарить, милорд, – проговорила она, все еще прерывисто, – меня Мод зовут, плотника Осберта жена, из деревни Лисья Лощина.

Осберт… Леголас помнил хмурого плотника, что с такой беспомощной дерзостью пытался отстоять перед ним свою независимость.

- Почему вы покинули Тон-Гарт, Мод? – суховато спросил он, но женщина горько покачала головой:

- Это моя вина, милорд, я знаю. Мы с сынишкой у тетушки мужниной живем, а она лихорадкой захворала. Я кореньев собрать вышла, думала, у самых стен столицы, что уж случиться может... Да только… Вон оно как вышло…

Леголас вздохнул. Право, похоже, он совершил ошибку. Если б он спрятал за частоколом Тон-Гарта местных трусоватых, суеверных мужчин, поставив на стенах фортов с луками в руках отчаянных ирин-таурских женщин, Йолаф давно сам пришел бы к нему с капитуляцией, да и оборотни сидели бы по своим логовам… И тут мысли эльфа снова вернулись к все еще бесчувственному мерзавцу.

- Мод, – осторожно проговорил он, – а часто ли случаются с пораженными недугом людьми вот такие просветления, как у этого… нечастного? Он просил пощады, словно находился в совершенно ясном сознании.

Крестьянка опустила голову, пальцы хлопотливо пробежали по мокрым волосам, снова сплетая их в косу и выбирая из спутанных рыжих прядей хвоинки. Но эльф молча ждал, и Мод неуверенно взглянула ему в глаза:

- А он вовсе не болен, милорд… Это Йен, он тоже из нашей деревни. Понимаете… – тут пальцы ее снова суетливо заметались, то отряхивая плащ, то заправляя за ухо непокорную прядку.

- Мод, что вы скрываете? – Леголас говорил без нажима, но крестьянка вздрогнула, словно от резкого окрика.

- Милорд… В Ирин-Тауре не все те, за кого себя… выдают.

- Это я уже знаю, не сомневайтесь.

- Дело в том, что среди тех, кого считают больными, настоящих недужных не так много. Прочие… просто притворяются.

Брови Леголаса вздрогнули:

- Вот оно что. Зачем же?

Мод вздохнула, словно решаясь:

- Все не так просто, господин. В последний год мы живем очень трудно. Начались нападения орков, а ведь прежде мы не знали этой напасти. Варги тоже рассвирепели, люди боятся выезжать пахать поля, охота стала опасной, словом, с пропитанием туго. А князю-то что за дело… Подати платить надобно. За неуплату солдат присылали, плетьми пороли должников. Да мы-то понимаем, солдат нужно кормить, они-то тоже люди, но где той еды напастись, сами впроголодь сидим… Ну и началось… Сначала парни помоложе в леса уходили, жили там небольшими группами, охотились, да с голодухи грабили тех, кто на ярмарку едет. Потом прошла весть, что там да сям несколько человек захворали Волчьим безумием… ну, так у нас ту болезнь кличут. И нашлись у нас умники, решили, надо хворыми прикидываться. Спросу-то с больного нет. А за разбойниками солдатские патрули рыщут. Вот и пошло… Да только вот беда… скоро не понять стало, кто болен, а кто притворщик. Пытались разоблачать эдаких лицедеев… А двое всамделишные оказались, в соседнем селе бочара убили… Страшно, милорд… А болтать о том тоже боязно. Супостаты эти нападают часто, никого не щадят. Нас только Йолаф со своими парнями защищать пытается… Да ему разве за всеми уследить? Ему самому скрываться нужно…

Лихолесец чуть склонил голову набок, словно ища в лице Мод тень недосказанных слов:

- Йолаф? Отчего ж тогда в деревнях его мародером кличут, в нападениях обвиняют?

Мод прикусила губу, вспыхивая душным румянцем:

- Наше то окаянство подлое, господин. За своих-то боимся. Хоть непутевые – да родные. А солдатне Йолафа кто чего сделает? Он-то и за себя и за своих постоит…

Леголас сжал зубы. Превосходно! Похоже, в этом княжестве из него не сделал идиота лишь лентяй. Итак, вот почему крестьяне так скрытны, им не резон подставлять свою лживую родню. А Йолаф? Кто же он, в конце концов, государственный изменник, мятежник, лесной тать? Или он так же неведом эльфу в своих чаяниях и целях, как и все прочие обитатели этого безумного места? А можно ли верить этой напуганной рыжей крестьянке? Леголас уже не знал, на чьи слова можно полагаться. Знакомство с Йолафом стало еще более насущной необходимостью…

Эти размышления были прерваны стоном: самозванец начинал приходить в себя. Мод подобралась, плотнее запахиваясь в плащ, а эльф усмехнулся: похоже, сейчас некоторые вопросы все же удастся прояснить.

Подойдя к Йену, лихолесец без лишних церемоний хлестнул того по щеке мокрой перчаткой. Обычно он не позволял себе подобных жестов, почитая недостойным унижать побежденного, но насилие над женщинами в его глазах лишало любого ублюдка всякого права на уважение. Йен заворочался, снова глухо застонав, а потом открыл мутные глаза, при виде эльфа вновь наполнившиеся страхом.

- Добро познакомиться, Йен, – вкрадчиво поговорил принц, – вижу, здравием ты поправился. Самое время потолковать.

Мужчина завозился на земле, подергал руками, убедившись, что они связаны. Торопливо оглядев поляну, он заметил сидящую неподалеку Мод, и лицо его заметно побледнело под слоем грязи: