Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау

Отправить в Нуэва Йорк. Очень знающие люди сказали, что это единственный вариант. А затем он горделивой походкой направился к воде; она пыталась остановить его. Вернись, прошу тебя, но он шел себе и шел.

Этот совет из иного мира напугал Ла Инку. Ссылка на Север! В Нуэва Йорк, город настолько чужестранный, что самой ей никогда не хватало отваги туда съездить. Девочка там пропадет, а сама Ла Инка не достигнет великой цели залечить раны, нанесенной падением дома Кабралей, и воскресить родовое имя. И кто знает, что может приключиться с девочкой среди этих янки? Штаты представлялись Ла Инке страной, кишащей гангстерами, шлюхами и прочей швалью, – не более, но и не менее. В тамошних городах, забитых автомобилями и заводами, не продохнуть от синбергуэнсериа, бесстыдства, как в Санто-Доминго от жары, – не страна, а чудище несусветное, закованное в железо, изрыгающее дым и пламя, а в его холодных тусклых и бездонных глазах поблескивает ехидное обещание прибыли. Как же Ла Инка боролась с собой долгими ночами! Но на чьей стороне был Иаков, а на чьей Ангел? Да и кто сказал, что трухильянцы задержатся во власти? Уже загробное могущество Скотокрадова Семени убывало, и уже чувствовалось нечто, похожее на свежий ветерок. Ходили слухи, упорные, как клекот птиц, что кубинцы вот-вот высадятся на Острове или что на горизонте видели американскую морскую пехоту. Кто может знать, что принесет завтрашний день? Зачем отсылать прочь обожаемую девочку? Зачем спешить?

На самом деле Ла Инка столкнулась с той же проблемой, что и отец Бели́ шестнадцатью годами ранее, когда дом Кабралей впервые воспротивился воле Трухильо. Вопрос стоял так: действовать или затаиться?

Не в силах сделать выбор, она молилась в надежде, что ей укажут верный путь, – еще три дня без пищи. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы их не навестили Элвисы. Нашей благодетельницы могло не оказаться дома. Но, слава богу, Элвисы застали ее, когда она подметала крыльцо. Ваше имя Майотис Торибио? Их коки напоминали панцири жуков. Африканские мускулы, облаченные в светлую летнюю униформу, а под кителем поскрипывает выпуклая, с масляным блеском, кобура.

– Мы хотим поговорить с вашей дочерью, – рявкнул Элвис Первый.

– Немедленно, – добавил Элвис Второй.

– Пор супуэсто, конечно, – сказала она, а когда снова вышла на крыльцо, но уже с мачете, Элвисы с ржаньем ретировались к машине.

Элвис Первый: мы еще вернемся, старая.

Элвис Второй: и не сомневайся.

– Кто это был? – спросила Бели́, лежа в постели и обнимая ладонями несуществующий живот.

– Никто. – И Ла Инка положила мачете рядом с кроватью.

Следующей ночью этот «никто» прострелил аккуратную дырочку в их входной двери.

Они начали спать под кроватью, и спустя несколько дней Ла Инка сказала девочке: что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты помнила – твой отец был врачом, врачом. А мать медсестрой.

А затем финал: ты должна уехать.

– Я хочу уехать. Все здесь ненавижу.

К тому времени девочка уже могла доковылять до уборной самостоятельно. Она сильно изменилась. Днем неподвижно сидела у окна, почти как Ла Инка после того, как утонул ее муж. Не улыбалась, не смеялась, ни с кем не разговаривала, даже с подружкой Доркой. Ее накрыла темная пелена, как кофейная пенка покрывает кофе.

– Ты не понимаешь, иха. Ты должна уехать из страны. Иначе они убьют тебя.

Бели́ засмеялась.

Ох, Бели́, умерь пыл, умерь: что ты знала тогда о Штатах и диаспорах? Что ты знала о Нуэва Йорке, или об обшарпанном жилье без отопления, или о детях, чья ненависть к себе замкнула их разум? Что ты знала, девочка, об эмиграции? Не смейся, моя негрита, ибо твоя жизнь скоро изменится. Целиком и полностью. Да, «грозная красота родилась» и т. п. и т. д. Но я-то знаю. Ты смеешься, потому что тебя втоптали в грязь и наплевали в душу, потому что твой любовник предал тебя, едва не погубив, потому что твой первенец так и не родился. Ты смеешься, потому что у тебя нет передних зубов и ты поклялась больше никогда не улыбаться.

Как бы я хотел представить ситуацию в ином свете, но против записи на пленке не попрешь. Ла Инка сказала, что ты должна уехать из страны, и ты засмеялась.

Точка.

Последние дни республики