Короткая жизнь

- Ты что же, - спросил Дамян, - хочешь увезти ее в Россию?

- Как скажете, - ответил я. - Как вы решите, так мы и поступим.

Моя покорность ему, кажется, не понравилась.

- Решать не мне, а тебе. Теперь ты принимаешь на себя заботу о Величке.

Я растерялся.

- Чего молчишь? - спросил Дамян с усмешкой и тут же определил наше будущее: - Поживете пока в Бухаресте. Освободим Болгарию, тогда будет видно, потянет тебя на родину или нет.

- Значит, вы согласны? - спросил я с замиранием сердца.

- Величка! - в ответ на это позвал Дамян дочь. - Где ты там?

Сперва показалась Йорданка, затем возникла в дверях и смущенная Величка.

- Поближе, - подозвал дочь Дамян, поднимаясь с оттоманки, и приказал жене: - Неси-ка сюда святого Тодора.

Йорданка вынесла из спальни старинную икону.

- На колени, - произнес Дамян.

Величка тотчас опустилась перед отцом и потянула меня за руку.

- Не знаю, веришь ты или нет, сам-то я не очень в него верю, - сказал Дамян. - Но таков обычай. И не нам его нарушать. - Он перекрестил нас иконой. - Да благословит вас Бог!

Величка поцеловала отцу руку, взглянула на меня, приглашая сделать то же. Я смутился.

- Ладно, будь здрав и так.

Я чувствовал себя на седьмом небе. Последнее препятствие на пути к Величке, если только ее отца можно было посчитать за препятствие, преодолено: он, как и Йорданка, дал согласие. Дело оставалось за малым - за свадьбой.

Впрочем, со свадьбой Дамян советовал повременить.

- Потерпите, - сказал он. - Болгария обливается слезами и кровью, Бог даст, жизнь скоро переменится, тогда мы и отпразднуем вашу свадьбу.

Я не спорил. Главное, Величка была мне обещана. Весь день потом я провел в разговорах с будущим тестем. И хотя мне очень хотелось поделиться с Ботевым радостью и заодно рассказать о своей встрече с Каравеловыми, я смог увидеть Христо только на следующий день.

Утром я несся к Ботеву на крыльях любви. Христо сразу заметил, в каком я приподнятом настроении, - чувства мои выплескивались наружу.

- Вы, случаем, не именинник сегодня?

- Конечно, именинник! - воскликнул я. - Добревы отдают за меня Величку!

- Поздравляю, - сказал Христо со всей сердечностью, на какую он был способен. - Только мне немного удивительно...

- Что?

- Согласие Дамяна.

Я, видимо, настолько опешил, что он поспешил объяснить:

- Ему сейчас, насколько я знаю, совсем не до свадьбы.

- Он и советует отложить свадьбу.

- Тогда все в порядке. Ведь ему надо возвращаться в Болгарию - сейчас дорог каждый день, иначе можно упустить победу.

- А вы верите в победу?

- Как в то, что я болгарин, а не янычар!

Я рассказал ему о последней встрече с Каравеловым.

Ботев живо заинтересовался:

- Что он вам говорил?

- Сказал, что не верит в возможность добиться чего-нибудь силой.

- Не верит! - Ботев иронически хмыкнул. - Его никто и не просит верить. Надо знать и предвидеть. - Он нахмурился, отвернулся к окну. - Жаль, жаль...

- Каравелова? - попытался я досказать его мысль.

- А!.. - махнул рукой Ботев. - Многое жаль. Жаль, что нити, связывавшие нас, порваны. Жаль терять Каравелова. Им руководит инстинкт самосохранения. И мне его жаль. Честный человек не имеет права убегать от опасности.

Ботеву нелегко было говорить, он помолчал, указал мне на стул и сел напротив.

- Чем талантливее человек, тем меньше у него прав уклоняться от борьбы, - продолжал Ботев. - Каравелов талантлив, очень талантлив, но позволил отчаянию овладеть собой. Когда талантливый человек отрекается от дела, которое составляло его жизнь, он становится изменником, прежде всего изменником самому себе. Он - писатель, публицист, воспитанник Московского университета, некогда друг Левского, - подумать только, не верит. А простой болгарский крестьянин Дамян, мелкий торговец, необразованный человек, продолжает изо дня в день рисковать головой, ведет бродячую жизнь, месяцами не видит жену и дочь, каждый вырученный пиастр жертвует на приобретение оружия, и все это ради отечества! Что, можно сравнить его нечеловеческое существование со спокойной и размеренной жизнью Каравелова? Но признанный вождь, видите ли, разочарован! Уж не тем ли, - Ботев взял какой-то листок со стола, - что только в последнее время в Тырново - пятнадцать убийств и свыше полутораста ограблений! В Дарвише - вырезаны два семейства. Близ Рущука напали на болгарскую семью и после бесчеловечных истязаний разграбили все их имущество. Возле Пазарджика банда турецких разбойников ворвалась в село Приберене и ограбила все население. Другая банда напала на пассажирский поезд вблизи Варны. Во Враце местные власти истязают болгар, только заподозренных в неповиновении. В селе Пянджар повешена семья крестьянина Минчто Радчева. В селе Игнатице вырезана семья Ватю Стойчева. В Оряхове власти сажают неплательщиков податей в яму с водой... - спазм перехватил голос Ботева. - И в такое время отказываться от борьбы?! - Он подошел ко мне, обнял за плечи и сказал с необычной даже для него теплотой: - Любите, любите Величку. Вы входите в хорошую семью.