Короткий роман накануне дефолта

Синицын оказался довольно расторопным малым: не задавая лишних

вопросов и не пытаясь затеять простого и ни к чему не обязывающего

разговора, например, о московской погоде, он быстро сделал то, что ему

было приказано. Трудовое соглашение Аникин подписал с московским

филиалом «Среднерусского территориального коммерческого банка».

Базилевс же обернулся ни больше ни меньше его директором. Через двадцать

минут, совершив все формальности, Аникин покинул нумер на седьмом

этаже с пачкой новеньких стодолларовых купюр в кармане.

Цель его делового дня была достигнута, теперь можно было дать волю

эмоциям, и он спросил сам себя, стоя перед зеркалом в лифте:

- Так что ты там говорил о взбалмошной бабёнке, с которой мне

предстоит работать?

И тут же, изображая нравственное возмущение, сам себе ответил:

- Был Аникин консультантом – стал Аникин гувернантом!

- Ну и что? Ты можешь помочь мне материально?

- Гувернантом для любовницы!

- Между прочим, не гувернантом, а гувернёром! Тоже мне рифмач!

Что ответило на это высоколобое ехидство нравственное «я», приводить

не стоит, Вы, думается, и так догадываетесь. Да-да, оно добавило именно то

самое, ибо русский мат – самое верное средство гармонизации сознания, используемое нашей интеллигенцией, когда она покидает свои башни из

слоновой кости и сталкивается с реальностью.

На нецензурный выпад своей скрытой половины личности Илья

Иванович, недоумённо хмыкнув, презрительно пожал плечами, а лифт тем

временем удачно доскрипел до первого этажа без попутчиков и без единой

промежуточной остановки, и двери его раздвинулись.

Выйдя из гостиницы, он позвонил Купавину:

- Сева, я закончил и готов к продолжению банкета.

- Понял, отлично! Так, значит, сейчас едешь в «Бахор». Если меня ещё

там не будет, то говоришь, что ты от меня, проходишь в кабинет, ложишься

на диван, заказываешь что душе угодно и отдыхаешь. Я уже выезжаю, до

встречи, - оттараторил Сева и тут же отключился.

Аникин опустил «банан» в карман и, беспечно размахивая зонтиком, направился к набережной, где планировал поймать такси.

Дойдя до угла гостиницы, на котором встречались её западная и южная

стороны, он увидел, что Москворецкая набережная представляет собой

пыльное стоячее болото из железа, стекла и пластика – машины не двигались

в обе стороны. Беспечность сменилась озадаченностью во взгляде и

растерянной улыбкой. «Как же я люблю тебя, моя милая деревенька! А кто-

то тут пытался планировать на века вперёд! Вот оно, шестое доказательство в

действии! – думал он, наблюдая сверху за автомобилями, умерившими свою

прыть. – Однако проехать на метро с десятью тысячами карманных баксов

без охраны и оружия – достойное приключение для настоящего любителя

игр. Лас-Вегас отдыхает! Итак, да здравствует настоящая русская рулетка!

Итак! Илья Иванович! В самое красивое в мире метро, на станцию “Китай-

город”! Ох, и люблю же я эту суету!»

Путь от юго-западного угла от несуществующей ныне гостиницы

«Россия» до входа в метро на Варварке занимал всего-то минут пять-шесть, но сколько за это ничтожное, с точки зрения Вечности, время можно было

встретить там всем известных лиц! А всё благодаря телевидению!

Когда Аникин вновь приблизился к западному входу, он заметил, как из

огромного чёрного «ауди», не уступающего размерами шестисотому

«мерседесу», вылезает очень высокий толстый господин, одетый в дорогой и

элегантный, но немного помятый костюм. Выглядел этот солидный великан

лет на шестьдесят и каждым движением излучал: «Я сильный мира сего!»

Черты его породистой и лощёной физиономии вызвали у Аникина смутное

ощущение, что он их где-то уже видел. Он невольно сбавил шаг, почти

остановился, и попытался припомнить, кто это, но не смог.

Прибывший большой начальник не успел ещё распрямиться, а к машине

уже ринулось несколько мужчин, вероятно, поджидавших его заранее.

Выстроившись полукругом, они переминались и смиренно ждали, к кому

первому тот обратится. Но титанический босс не спешил выделять кого-либо

из сих клевретов ни рукопожатием, ни словом, ни кивком, а лишь осмотрел

весь строй со своего высока надменно, но в то же время вполне добродушно, что, наверно, означало довольство уровнем проявленных ими расторопности

и подобострастия. Тут из-за спины его выскочил и встал в строй

черноволосый мужичок в бордовом пиджаке, по всей видимости, открывший

ему дверцу, и именно этот проворный и был удостоен счастья первым

прикоснуться к сиятельной руке. Аникин оторопел: «Да это же Базилевс?!»

Переведя же взгляд с Синицына на «ауди», он удивился ещё больше: номер

на ней был той же области, что и на «мерседесе» Крытова.

Важный гигант же, дав подержаться за десницу свою всем остальным

стоявшим в строю мужчинам, неловко одёрнул пиджак и степенно