Коротко про неприязненных женщин

С точки зрения Дагласа, дела шли все хуже и хуже. Был промежуток в целых шесть месяцев, когда Элейн сидела на таблетках и не забеременела, но потом вдруг забеременела.

«Я не могу этого понять», — сказала она Дагласу и своему врачу тоже. Элейн действительно не могла понять этого, потому что она уже не помнила, что прием таблеток выпал у нее из головы, и была уверена, что принимала их, — феномен, с которым ее врач сталкивался раньше.

Доктор ничего не ответил. Его этика не давала ему ничего сказать.

Словно в отместку за то, что Элейн на время отлучилась от плодоношения, за то, что она попыталась прикрыть рог изобилия, природа швырнула в нее пять близнецов. Даглас даже не показывался в родильном доме и пролежал в постели сорок восемь часов. Потом ему пришла в голову идея: позвонить в несколько газет, попросить у них гонорар за интервью, а также за любые фотографии, которые они могли бы сделать с близнецами. Ему было больно делать усилия в этом направлении, это была эксплуатация его потомства. Но газетчики не реагировали. Они сказали, что в наши дни у многих есть пятеро детей. Шесть близнецов могли бы их заинтересовать, но пять — нет. Они сделают фотографию, но ничего не заплатят. Фотография принесла только литературу от организаций по планированию семьи и неприятные или откровенно оскорбительные письма от отдельных граждан, рассказывающих Дагласу и Элейн, насколько они засоряют эту жизнь. В газетах писали, что после восьми лет совместной жизни их детей стало четырнадцать.

Поскольку таблетки, похоже, не действовали, Даглас предложил, чтобы он что-нибудь предпринял сам. Элейн была категорически против этого.

«Почему бы все это просто не оставить как есть!» — выкрикивала она.

«Дорогая, все будет по-прежнему. Только…»

Элейн прервала его. Они ни о чем не договорились.

Им снова пришлось переехать. Дом был достаточно большой, чтобы в нем поместились двое взрослых и четырнадцать детей, но из-за дополнительных расходов на пятерых новорожденных платить за ипотеку было невозможно. Итак, Даглас, Элейн и Эдвард, Сьюзен и Сара, Питер, Томас, Филип и Мадлен, близнецы Урсула и Пол, а также Луиза, Памела, Хелен, Саманта и Бриджит переехали в многоквартирный дом — официально так называлось любое строение, в котором проживало более двух семей, но в обиходе это были трущобы. Теперь их окружали семьи, в которых было почти столько же детей, сколько и у них. Даглас, который иногда приносил домой бумаги из офиса, затыкал уши ватой и думал, что сойдет с ума. «Нет никакой опасности сойти с ума, если я думаю, что схожу с ума», — сказал он себе и попытался приободриться. В конце концов, Элейн снова принимала таблетки.

Но она снова забеременела. К этому времени бабушки и дедушки уже не были в таком восторге. Было ясно, что количество отпрысков снизило уровень жизни Дагласа и Элейн — последнее, чего желали их родители. Даглас жил с тлеющей обидой на судьбу и с отчаянным предчувствием, что что-то — что-то неизвестное, возможно, что-то невероятное, может произойти, наблюдая, как Элейн с каждым днем становится все толще. Может, снова пятеро? Или даже шестеро? Ужасная мысль. Что за дрянь с этими таблетками? Или Элейн можно считать неким исключением из законов химии? Даглас прокрутил в голове двусмысленный ответ доктора на свой вопрос по этому поводу. Доктор говорил так туманно, что Даглас забыл не только слова доктора, но даже смысл сказанного. Да и кто вообще может думать в таком шуме? Козявки в подгузниках играли на мини-ксилофончиках и дудели во всевозможные рожки и свистульки. Эдвард и Питер ссорились из-за того, кто сядет на лошадь-качалку. Все девчонки разрыдались по пустякам, надеясь завоевать внимание матери и ощутить ее верность своему маминому делу. Филип был склонен к коликам. У всех пятерых близнецов одновременно резались зубы.

На этот раз это были тройняшки. Невозможно поверить! В трех комнатах их квартиры теперь не было ничего, кроме детских кроваток, плюс односпальная кровать в каждой, на которой спали по меньшей мере двое детей. Если бы у них была более существенная разница в возрасте, подумал Даглас, это было бы как-то более терпимо, но большинство из них все еще ползали по полу, и открыть дверь квартиры означало бы, что кто-то случайно заглянул в ясельную группу. Но увы. Все эти семнадцать существ были его собственным произведением. Новоприбывшие тройняшки качались в хитроумном подвесном манеже, на полу для них не было абсолютно никакого места. Их кормили, меняли подгузники через прутья ограждения, и Даглас подумал о зоопарке.

В выходные был сущий ад. Их друзья просто больше не принимали приглашений. Кто бы их мог упрекнуть? Элейн приходилось просить гостей вести себя очень тихо, и даже в этом случае что-то всегда будило одного из малышей к девяти вечера, и тогда вся компания начинала вопить, даже семилетние и восьмилетние дети, которые хотели присоединиться к вечеринке. Таким образом, их общественная жизнь стала нулевой, что было очень хорошо, потому что у них не было денег на развлечения.