Далеко впереди, слева Гибсон заметил «Чероки» и съехал на обочину. Машина Хендрикса была припаркована на усыпанной галькой дорожке возле вагончика автобусной станции, обшитого деревянными панелями. Свой первоначальный цвет домик потерял давным-давно и теперь напоминал старый горшок с подгоревшей овсянкой. Стекло в одном из окон на фасаде было разбито, но вместо того, чтобы вставить новое, окно просто затянули пленкой. Крыша, накрытая серой дранкой, провисла посередине, и вообще создавалось ощущение, что дом может опрокинуться от одного хорошего удара. Под вязом, в высокой, по колено, траве стоял забытый всеми желто-коричневый диван.
От одной мысли о том,
Гибсон так и не нашел место, где он мог бы остаться незамеченным, поэтому тронулся с места и поехал вперед. В «Чероки» никого не было видно; вероятно они находились в доме.
Неподалеку стояла старая баптистская церковь. Придорожный указатель призывал: «Прих… дите моли… ся с н… ми», но, судя по его внешнему виду, уже много лет на этот призыв никто не откликался. Похоже, сам Господь оставил эту местность. Здесь Гибсон съехал с дороги и укрыл машину позади церковки, где ее нельзя было заметить. Затем он достал бинокль, притаился за толстой кирпичной стеной и приготовился ждать и смотреть. Проверка телефона ничего не дала, так как здесь не было приема.
Так прошло несколько часов.
Ночь выдалась лунная. Где-то на юге слышались раскаты грома, но здесь не выпало ни капли дождя. Уличные фонари тоже отсутствовали, так что единственными источниками света были лишь светильник на крыльце да голубоватое мерцание телеэкрана в одном из окон. А дом, возле которого остановился Хендрикс, вообще выглядел черным, как смоль. Горел ли свет внутри, сказать было трудно.
Вон хотел подойти поближе и теперь мысленно взвешивал все «за» и «против». С одной стороны, ему удалось бы намного лучше представить, что происходит внутри. Но с другой стороны, у него не было оружия. Если его заметят, совершенно неизвестно, чем все может закончиться. Забавно. Еще сегодня утром его больше всего беспокоило, что Дженн и Хендрикс устроят ему нагоняй. Как много изменилось за эти двенадцать часов…
Гибсон не заметил, когда его бывшие напарники закончили свои дела, пока Хендрикс не завел свой внедорожник. Зажглись габаритные огни, а потом в бинокль на фоне фар, установленных на крыше, Вон разглядел силуэт Дженн. Она вытащила кого-то из дома. Голову неизвестного закрывал капюшон, но, судя по широким плечам, это был мужчина. Его руки были связаны за спиной, поэтому Дженн выволокла его за шиворот и, подтолкнув в шею, усадила на заднее сиденье. Затем вернулась в старый станционный домик и вышла оттуда уже вслед за Хендриксом.
Гибсон прижался к стене. Дженн и Хендрикс не звонили федералам! По крайней мере, до сих пор – но у него почему-то возникло ощущение, что они и не собирались этого делать. Речь ведь шла не о том, чтобы привлечь к ответственности пользователя под «ником» WR8TH. Речь шла о мести! Именно поэтому они и отправили его домой. Что сказала ему Калиста Доплэз в Джорджтауне? Она сказала, что человек, похитивший Сюзанну Ломбард, заплатит за это. Нет, нет… Она сказала не это слово. Калиста сказала, что он
Ни Джордж, ни Калиста не испытывали никакой симпатии к Бенджамину Ломбарду. Однако несчастье, случившееся с Сюзанной, оба приняли очень близко к сердцу и тяжело переживали; Гибсон слышал это по их голосам, когда они говорили о ней. Вице-президент, видимо, был не в курсе, и теперь Вон сомневался, знает ли Ломбард об этом вообще что-нибудь. Все это касалось только Джорджа, Калисты и человека, похитившего Сюзанну.
Он-то, Гибсон, зачем ввязался во все это? Насколько он завяз во всем этом? Сможет ли он теперь доказать, что не знал об их замыслах? Да и будет ли это иметь значение? Он взломал электронную сеть публичной библиотеки… Интересно, как талантливый адвокат расценит попытку хакерской атаки против правительственного учреждения? Не говоря уже о вознаграждении наличными, которое он получил… Получается совсем худо.
Гибсон взвесил свои варианты. Позвонить в полицию? Возможно, большинство людей так и поступило бы, однако ему страшно не хотелось возвращаться обратно в тюрьму. Можно было бы позвонить Ломбарду, сказать ему, что именно собирается сделать его бывший политический союзник и глава службы безопасности. «Да, – подумал Гибсон, – Ломбард будет прикрывать меня до тех пор, пока не отомстит всем, кто замешан в этом деле».
Когда Дженн и Хендрикс уехали, Вон подождал еще минут десять, а затем направился к дому. Гравий под ногами гремел так, словно где-то в горах случился камнепад. И хотя между станционным зданием и соседним домом расстояние было такое же, как от ворот до ворот на футбольном поле, его нервы это никак не успокаивало.