Корова

– Ты паспорт, паспорт не забудь! И, главное, уточни, когда эту передачу по телику будут показывать, – напутствовал её отец. – Соседям скажем и сами посмотрим. Ну, доча, с богом. Долго там не засиживайся, требуй, чтоб до дома назад довезли.

– Ага, размечтался, – смеялась мама. – Как же, довезут сейчас, держи карман шире.

Людмила долго добиралась до места проведения этого загадочного шоу. Её пропустили на входе, потом водили по каким-то коридорам, провели в комнатку, где уже были люди – в основном, женщины разных возрастов. Им объяснили, как надо вести себя во время записи шоу, и даже сказали, что за неисполнение сих предписаний может грозить какое-то взыскание. Хотя ничего сверхъестественного в них не было: не пользоваться телефоном, не ругаться, не драться, не ломать ничего в студии. Потом всех разделили по группам, каждому участнику присвоили своеобразное название и номер для учёта и порядка выхода. Людмилу назвали почему-то «Нонсенс Номер Два». И снова развели по разным комнаткам, где гримёры легко и быстро кого-то припудривали, кого-то подрумянивали или спешно причёсывали.

– Ах, какие мы бледные! – склонилась над Людмилой гримёрша. – А чего же мы так похудели?

– Откуда Вы знаете? – несколько удивилась Люда, а потом решила, что работники телевидения видят людей насквозь. – Я же болела целую неделю.

– Альберт Карабасович, Нонсенс Номер Два очень уж бледна, – обратилась гримёрша к какому-то маленькому и худенькому мужчине в кожаных штанах и с россыпью серёжек в одном ухе. – Подрумянить?

– Ни в коем случае! – оторвался он от беседы с другими гримёрами, быстро подошёл к креслу, где перед зеркалом сидела Людмила, нагнулся, внимательно вгляделся в её отражение и таинственно произнёс: – Так даже круче будет. Харя-рожа, что надо.

– И причёску не менять? – словно обиделась гримёрша, что её лишают возможности продемонстрировать своё мастерство.

– Нет. Всё шуба-дуба и хали-гали, – снова был ответ мужчины в коже.

Наконец, мытарства с «гримом» были закончены, и Людмилу провели в какой-то закуток, где ей и надо было ждать вызова в студию. С ней там была ещё одна женщина, точнее, молоденькая девушка, которая без остановки жевала жвачку с сильным запахом мяты и то и дело выдувала из неё огромные пузыри, которые лопались и покрывали её щёки белой плёнкой.

– А Вы не знаете?.. – хотела спросить её Людмила о теме передачи, в которой им предстояло участвовать.

– Не знаю! – резко ответила девушка и выдула пузырь размером с круглый аквариум. Пузырь лопнул, залепив ей даже глаза, и тут же вошла ассистентка режиссёра передачи:

– Участница Нонсенс Номер Один – в студию… Да что же это? Что Вы с собой сделали? Вам на выход, а Вы…

– Да ладно! – огрызнулась девушка с прилипшим к лицу жвачным пузырём. – Не верещи, тётка.

Она собрала с лица, что успела, и снова засунула себе в рот. Людмилу же начинали одолевать какие-то смутные сомнения. Было маловероятно, что тема предстоящего ток-шоу как-то связана с её работой и вообще с чем-то серьёзным. Эта девушка Нонсенс Номер Один не была похожа ни на медицинскую работницу, ни на пациентку. Людмила посмотрела на наручные часики и решила уйти. Она вышла в коридор, в который выходило несколько дверей, и принялась искать, за какой из них находится выход. Какие-то двери были закрыты, а за какими-то находились небольшие помещения. И ни одной живой души. А выхода так и не было.

– Вы что? – зашептала вдруг за её спиной девушка-ассистентка. – Вы чего тут ищете? Здесь нельзя ходить!

– А где здесь выход?

– Сейчас я Вас провожу. Вам как раз надо в студию…

– Нет, не в студию. Я уйти хочу отсюда.

– Вот ещё новости! Вы нам передачу сорвёте. Даже не думайте об этом.

– А о чём передача?

– Вы обо всём узнаете в нужное время. Идёмте, – девушка взяла Людмилу за руку и повела за собой как потерявшегося ребёнка.

Студия ослепила Людмилу огнями и оглушила аплодисментами. Её усадили на мягкий диван и ведущая ток-шоу, стиль одежды которой можно было бы назвать «всё торчком», стала очень громко представлять Людмилу публике. Она даже не говорила, а так кричала, словно хотела перекричать саму себя, хотя при этом её никто не заглушал и даже не пытался перебить. Последние слоги последних в предложении слов она непременно растягивала в длинный-предлинный гласный.

– А вот и наша следующая участница-а-а-а! Нонсенс Намбэр Ту-у-у-у! Или, как ещё кое-где у нас говорят, Нонсенс Номер Два-а-а!

Зрители орали и ликовали, как будто увидали мать родную после вековой разлуки. Кто-то даже свистел. Людмиле стало не по себе. На диване напротив сидела Нонсенс Номер Один и всё так же жевала жвачку с ещё более презрительным выражением лица. Она почему-то уже была без туфель. В первом ряду зала сидели какие-то особо мрачные женщины разных возрастов. Они никак не участвовали в общем оре. Наконец все как по команде замолчали, а ведущая крадущейся поступью направилась к Людмиле и по пути стала так же вкрадчиво и уже без крика её расспрашивать:

– Скажите, о, наискромнейшая Вы наша, а не замечали ли Вы чего-то странного вокруг себя?