Корова

Наша героиня быстро заснула и ей снились такие хорошие сны, что хотелось, чтобы они стали правдой. Ей снилось, что она такая молодая и красивая гуляет по парку с детьми. Со своими детьми!.. Но тут же в мирное повествование вторгается тревожный вопрос, кто же вывезет отца на прогулку?.. А с ним и не надо теперь гулять, потому что он и сам может ходить. Вон они идут с мамой по аллее и машут Людмиле букетами из осенних листьев. Тоже такие красивые, молодые и счастливые, что дожили до внуков, что у их дочи сложилось всё хорошо, что не зря прожита жизнь… А где-то дворники, должно быть, жгут листья. В воздухе плывёт лёгкий и горьковатый дым горящего листопада…

– Люся, Люся, вставай! – трясёт её за плечо мать. – Пожар, горим!

– Какой пожар? – недоумевает Людмила и переворачивается на другой бок. – Это же листопад горит.

– Какой листопад? Да очнись же ты! Квартира под нами горит, сейчас пожарные приедут. Вставай, надо отца одеть и на улицу вывезти, а то сгорим все к чёртовой матери!

Людмиле стало обидно, что её сон прервался, что всё на самом деле не так. Господи, как всё неразумно в мире устроено и нет никакой возможности из него вырваться! Она почувствовала, что почти задыхается, и окончательно проснулась. Весь подъезд был затянут дымом. Они с трудом спустили вниз отца, закрывая лица мокрыми тряпками.

Проклятый племянник поджёг квартиру внизу: заснул с горящей сигаретой. Его тётка теперь яростно хлестала эту вечно пьяную сволочь по щекам, но он возмущённо отбивался и повторял только одно: «А чё я такого-то сделал? Ну чё я сделал-то? Причём здесь я-то?». Он затих, когда кто-то из очень рассерженных жильцов подъезда огрел его по голове вырванной из забора палкой.

Пожар затушили быстро, но некоторые жильцы всё же получили ожоги. Людмила истратила весь запас бинтов на перевязки, двух человек пришлось отправить по Скорой – слишком сильно обгорели, когда прорывались мимо горящей квартиры сквозь пламя. Спать уже никто не мог: был риск задохнуться в дыму. У всех разболелась голова от угарного газа, поэтому Людмила не стала поднимать отца на этаж, а пошла гулять с ним по парку. Тем более, что почти все жильцы тоже пошли туда бродить, чтобы отдышаться и просто прийти в себя. Никто не был удивлён случившимся – когда приходится жить рядом с пьянью, и не к такому привыкнешь. То ли ещё будет…

Уже светало, было прохладно, но не так чтобы очень.

– Людок, а ты чего в одном халате-то? – вдруг спросил её отец. – Простудишься же. Меня вон как замотали, ещё и одеяло сверху накрутили, а сама в одном халатике. Не май же месяц на дворе.

– Мне вообще жарко. Пока по этажам бегали, пока выносили самое ценное, так я и пальто скинула где-то в прихожей… Кажется, даже не в нашей…

– Вот, ещё пальто пропадёт, – заворчал отец в одеяло и задремал.

– Не пропадёт, батя! Кому оно надо? Его даром никто не возьмёт.

И всё же она простудилась. Слегла на следующий день с высокой температурой. Пролежала целую неделю дома в каком-то забытье. Мерещилось, что её приходили навещать то говорящий стихами мужчина, то капитан Гарбузов, то красавец с длинным, как у художника Пикассо, именем Абдулл ибн Саллах аль Рашид и т. д. и т. п..

Людмила, как только приходила в себя, сразу спрашивала родителей:

– Ко мне никто не приходил?

– Тебе с работы звонили, – отвечала мама. – Они там без тебя совсем замотались, а Нонна уволилась. Перешла в какую-то коммерческую клинику работать.

– Нонна? Нонна… А шейх ко мне не заходил?

– Какой ещё шейх?! – пугались родители.

– А капитан Гарбузов?

– Какой такой капитан? Никто не заходил… Ах, она опять бредит, надо врача вызывать.

Но через неделю сознание прояснилось и дела пошли на поправку. Она уже собиралась выходить на работу, как к ним домой пришёл сдержанно-вежливый человек и передал Людмиле приглашение на местное телевидение для участия в вечернем ток-шоу.

– Вы ничего не перепутали? – вертела она в руках красивое приглашение. – Меня ли приглашают?

– Вас! – суетливо заверил нежданный визитёр. – Обязательно приходите. Придёте?

– Я же обычная медсестра. Чего мне на ток-шоу делать?

– Именно для Вас и будет это ток-шоу. Так придёте? Мне надо точно знать.

– Люся, соглашайся, – стали уговаривать уже и родители. – Может быть, денег дадут за участие?

– Обязательно, – подтвердил человек с телевидения.

– Да с какого счастья? – недоумевала Люда.

– Может, эта передача будет про повышение зарплат младшему медперсоналу?

– Именно про это, – кивнул человек с ТВ. – Придёте? Вы меня очень подведёте, если откажетесь. Телевидение – это же очень серьёзное дело: каждая секунда экранного времени, каждый человек в кадре на строгом учёте.

Людмила не любила подводить людей, занимающихся серьёзным делом, поэтому согласилась. К вечеру она оделась во всё новое, что в шкафу наскребла, и поехала по указанному в приглашении адресу.

– Я думаю, всё-таки это какая-то ошибка, – сказала она перед уходом родителям, оживлённым тем, что их дочка идёт ни куда-нибудь, а на съёмку телевизионного ток-шоу.