Корова

– Ну, такие… Один всё время стихами говорит, а другой капитаном какого-то ранга представляется. Послушайте, Вы кто на самом деле? Я уже не та, чтобы со мной так шутить. Если Вам скучно, то в цирк сходите.

– Вы хотите в цирк? – по-детски обрадовался чему-то наследный шейх вся Аравии.

– Да не хочу я в цирк! Я домой хочу. У меня дел по горло, – сказала Людмила как бы извиняющимся тоном. – Не связывайтесь Вы со мной! У меня столько проблем, стану Вас ими грузить – ну, зачем оно Вам? У меня папа парализован, мама старенькая, я… тоже не очень молодая.

Ей стало неловко, что она так сорвалась на этом человеке, который, может быть, на самом деле хочет просто с кем-то поговорить. Если он шейх, так тоже тошно станет всю жизнь с прислугой да с такими же шейхами и шейхинями общаться.

– Вы не дали мне сказать, – мягко и всё с тем же приятным акцентом сказал незнакомец. – Я хотел сказать, что знаю, почему Вы не пришли вчера.

– Не захотела, вот и не пришла, – пробубнила Людмила и наклонила голову.

– Вы просто прелесть! В моей стране очень почитаются люди, которые относятся к своим родителям, как Вы. Я видел, как Вы трогательно ухаживаете за своим отцом. Он побывал… как это по-русски… в ДэТэПэ?

– Нет. Он из окна выпал и позвоночник сломал. Давно уже.

– Ах, да-да, – закивал шейх. – Травмы на позвоночнике весьма опасны. Но благодаря Вашим ухаживаниям…

– Да каким там ухаживаниям? – Людмила снова стала злиться, её смутило, что незнакомец собирается петь ей дифирамбы. – А что делать? Родная же кровь.

– Да-да, как Вы это хорошо сказали… Могу ли я хоть чем-то помочь Вам?

– Чем??! – ужаснулась Людмила такому вопросу и тут же тихо ответила: – Нет.

– Но почему нельзя помочь человеку, если я имею такую возможность? Вы ведь так хрупки, а взвалили на себя очень много обязательств. И… Вы прекрасны.

– Допустим. Но только допустим! Предположим, что это так. Но Вам-то какое дело? Может, Вам только кажется, может, Вы меня с кем-то перепутали?

– Ха-ха! Вы прелесть!

– Вы тоже, – ответила она сердито, отчего иностранец ещё больше развеселился.

– Вы, может быть, не поверите, но я давно ни с кем вот так не разговаривал. То есть вообще никогда так просто ни с кем не разговаривал. Вы мне не верите?

– Отчего же? Верю: всё может быть.

– Я Вас хотел попросить… Только не сердитесь и не говорите сразу «нет», умоляю! Я хотел бы Вас попросить составить мне компанию…

– Так попросите кого-нибудь другого! Чего меня-то сразу? Вы сами подумайте, как мы будем смотреться со стороны! Вы весь такой…

– Какой «такой»? – хитро прищурился шейх.

– Ну такой. Короче говоря, не описать словами какой.

– Ха-ха-ха!

– А я с прачечной иду. У меня же ещё и дежурство в больнице было. У меня одна туфля совсем стоптана, а на колготках…

– Стрелка.

– Как Вы сказали?

– Я знаю, что рваные колготки в русском языке называют… подождите… как это?.. со стрел-ка-ми.

– Вот-вот. Вам надо в спутницы какую-нибудь фотомодель…

– Нет! – как-то сразу испугался Абдулл ибн Саллах аль Карим и т. д. и т. п… – Боже сохрани! Разве с ними так поговоришь?

– А чего же не поговоришь! Такие же бабы, как и все прочие, только красивые очень.

– Я вижу, Вы мало знаете людей.

– Ну, не знаю. Вообще-то, я с людьми работаю, правда, с больными. Но все мы люди, все мы человеки. А если фотомодель кому-то кажется глупой, это просто стереотипы такие.

– Да-да, как Вы это хорошо и правильно сказали. И всё же я ещё раз осмелюсь просить Вас…

– Ой, и не просите, Абдулла Каримович! Да я помру от стыда, если меня кто с Вами увидит… Ужас! Рассказать кому, не поверят…

– Ну, хотя бы давайте в кафе посидим.

– В каком кафе?

– Да хоть в этом, – указал шейх рукой, которая сверкнула драгоценными камнями и благородными металлами в наступающих сумерках и свете первых фонарей, на ближайшее здание. – Не отказывайтесь, умоляю! Не съем же я Вас, в самом деле, у всех на виду.

– И то верно, – сказала словно бы самой себе Людмила.

Шейх дал какие-то распоряжения людям в машине, подал Людмиле руку, и они двинулись в кафе, вход в которое находился прямо у того места, где они разговаривали. Кафе оказалось маленьким и очень уютным. Посетителей почти не было, но кто был, изумлённо оглянулись на странную пару из респектабельного красавца-мужчины и какой-то серенькой, как будни, женщины. Хотя женщина кому-то вдруг показалась очень даже ничего. Или это лучи красоты спутника так её озарили?..

К ним мигом выскочил официант и принёс две чашечки кофе, пирожные, мороженое и ещё что-то быстро тающее на языке. Людмила сидела как-то сжавшись. Ей было ужасно неловко.

– Это я виноват, – вдруг сказал шейх.

– Почему? – удивилась Людмила.

– Надо было попроще одеться, а то вырядился как павлин, вот Вы и чувствуете себя… как это по-русски… не в своей тарелке.

– Вы-то как раз нормально одеты. Это я не знаю, на кого похожа… А с другой стороны, чего наряжаться? В «прачке» вся уделаешься.

– Какое красивое слово «у-де-ла-ешь-ся». Уде-эла-эшшшся… Хм, красиво. А хотите, я Вам подарю последнюю коллекцию моего знакомого модельера?..

– Нет! Не надо делать таких широких жестов, Карим Саллахович.