Корова

– Сейчас ведь каждый второй считает себя вправе людей лечить и все болезни подводит под одну только ему известную базу. Один причину всех заболеваний видит в не состыковке каких-то чакр, другой – магнитные поля руками разводит. А Зинке присоветовали от болезни почек найти хоть какого-нибудь мужика в плане гормонов, а ещё лучше – родить. Даже якобы в советское время в женских видах спорта такое практиковали. Ну, Зинаида сама чувствует, что возраст на пределе, что надо хоть как-то реализовать себя в плане материнства. Решила найти себе хоть какого-то кавалера для этого дела, да не тут-то было. Непростой оказалось задачей. Трезвые мужики смотрят на баб набычившись, как на главного своего врага, или сразу испуганно убегают, а под пьяного лезть – тоже мало радости. Хотя большинство кавалеров именно спьяну начинают более-менее бабами интересоваться. Решила она в результате мытарств выбрать гормонального донора из умеренно пьющих, из таких, кто хотя бы один день в году трезвым бывает. Присмотрела себе одного мужичка: он часто около её подъезда валялся, но иногда и на своих двоих передвигался. А что? При нынешнем-то дефиците женихов надо любого брать, а то скоро и такого добра не останется. Заманила его как-то к себе бутылкой водки – на другое он не реагировал. Уж как они там общались – не знаю, но залезли-таки в кровать. И вот в самый ответственный момент его вдруг начало усиленно тошнить прямо на Зинаиду. Видимо, до этого вино с водкой мешал.

– И она так всё рассказывала?

– А чего стеснятся после такого? В наши годы уже никакой компромат не страшен – не перед кем отчитываться-то… Она блевоту из своих ушей выковыряла, лицо умыла и давай его снова тормошить насчёт продолжения рода человеческого. А он, сердешный, возьми, да и обмочись. И опять всё на Зину, на неё, горемычную. Мочевой пузырь – он же как сердце: ему не прикажешь. Тут-то её и осенило, что от такой любви дети не родятся. Короче говоря, ничего не вышло ни в плане гормонов, ни в плане повышения рождаемости. Только диван обоссанный остался на память, который она перед этим в долг двух зарплат купила. Её ещё бабы с богатым опытом замужней жизни учили, что нельзя перепившего мужчину прямо на диван класть, что надо клеёнку какую-нибудь подстелить или брезент – вещь в хозяйстве необходимая. Протрёшь его тряпочкой, просушишь, и будет он как новый.

– Всё для того, чтобы быть удобной служанкой для этих никчемных пьяниц, – задумчиво сказала Римма, разглядывая на свет лампы огурчик на вилочке. – И это вся история?

– Да если бы. На утро этот мужик проснулся, набил ей морду, да ещё и деньги последние украл. Потом всему городу про их «интим» рассказывал, хвастался своей невиданной мужеской силой, которой никто так и не увидел. И вошло у него в привычку к ней ходить за деньгами на пойло. У таких же мужиков как мозги работают? Раз эта баба вроде как к тебе благоволит, имеешь полное право её колотить да унижать, а она за это тебя кормить-поить обязана. Тумаков ей надаёт, кошелёк отнимет или серёжки какие-нибудь грошовые. Прилип к ней, а где она не него денег-то напасётся? Она-то всё хотела изловить его трезвым, чтобы всё-таки выполнить программу по рождаемости, но в трезвом состоянии он если и бывал раз в году, то напрочь всё забывал и пугался всех до ужаса. А как-то раз так сильно её избил, что она к нам в больницу попала. Плакала потом, что лучше от почечной колики помереть, чем такой проституцией на старости лет заниматься. Такие вот дела… А как у тебя дела на личном фронте, нестареющая ты наша?

– А никак, – насупилась Римма. – Мужчины вокруг меня почему-то думают, раз я анестезиолог, то у меня всегда можно или спиртом, или даже наркотой разжиться. Вот и высматривай свою половинку среди этих нуждающихся в такой «анестезии».

– Ха-ха-ха!

Так они проговорили всю ночь. Дежурство выдалось спокойное. Даже Витёк, который никогда не давал покоя по ночам, сегодня вёл себя тихо-тихо, словно боялся, что кто-то его заметит.

* * *

Следующий день как всегда Людмила гладила бельё в прачечной, а вечером повезла отца на прогулку. Отец оживлённо рассказывал про какую-то статью в газете, когда она увидела Руслана. Он сидел на скамейке по главной аллее парка и сверлил её недобрым взглядом. Она не знала, здороваться ли с ним, да и вообще не знала, знает ли она его. Он ли это или его очередная роль в очередном шоу?

Он сам поднялся им навстречу, сменил выражение лица на приветливое и обаятельное:

– Вечер добрый! Прекрасная погода, не правда ли?

– Здравствуйте, – поздоровался отец и спросил Людмилу шёпотом: – Кто это?

– Это Руслан.

– Ах, Руслан и Людмила. Оригинально!

– Батя, это не то, что ты думаешь.

– Да я ничего такого и не думаю. Ну, и где же вы познакомились, молодые люди? А то наша Люся только на работе вращается среди таких же старых дев, как она сама. И вот на, тебе – такой-то красавец!

– Папа, – Людмила предупреждающе дёрнула его кресло, а Руслан вежливо сказал:

– Мы просто участвовали с Вашей дочерью в одном… в одном…

– В одном социологическом исследовании, – подсказала Людмила.