Корова

– Да, – радостно закивал Руслан, – в одном эксперименте.

– Одни эксперименты кругом, – вздохнул отец. – Когда же жить-то начнём? Всё экспериментируют, экспериментируют с людьми, а зачем? И так ясно, что все люди хотят быть счастливыми… И в чём заключалась цель сего эксперимента?

– Выяснить, какого рожна надо русским дурам, – грубо ответила Людмила.

– Люся, не груби при молодом человеке.

– Да ничего-ничего, – засмеялся Руслан и пошёл рядом с ней за креслом. – Мы просто немного повздорили.

– Уже? Не успели познакомиться, а уже поругались? Это радует, – и отец обернулся на них: – А вы хорошо смотритесь вместе.

– Па-па, не вертись, – сквозь зубы процедила Людмила и сказала Руслану, не глядя на него: – Нам пора домой.

– А чего же домой? – не согласился отец. – Может, вы ещё погуляете? Без меня, конечно же. Я понимаю, что меня, дурака старого, вам слушать скучно. Сам таким был…

– Па-па…

– Ты меня домой отвези, а сама погуляй с Русланом. Погода-то какая шикарная, а ты всё дома сидишь.

– Где же я сижу, когда я с тобой гуляю? – возмутилась она.

– Со мной мама погуляет, если что.

Они пошли к дому, и Руслан даже помог поднять отца на этаж, чем окончательно завоевал его уважение и доверие. Людмила не знала, как и быть. Она шла теперь рядом с ним на каких-то деревянных ногах. Ей было страшно и очень грустно. На ум вдруг пришла безумная мысль: «А что, если родить от него ребёнка? Чтобы быть не хуже, чем другие? Чтобы хоть чем-то походить на красивую Аиду? Чтобы у меня хоть что-то осталось от любимого человека… Ведь он мне нравится! Очень нравится». Но тут же эту мысль перекрыла другая: «А имеешь ли ты право садиться на шею родителям? Как вы будете жить такой толпой в двушке, если пенсия отца уходит на оплату коммунальных услуг, а мамина на лекарства?»

– Ты решила? – резко вывел её из этих раздумий Руслан.

– Что?

– Как «что»? – он даже остановился и внимательно посмотрел на неё. – А-а, я вижу, что ты сейчас опять начнёшь говорить мне что-то про нравственную составляющую жизни.

– Нет.

– Что «нет»?

– Всё нет.

– Опять двадцать пять… Стало быть, нет? Тебе не надоела эта роль?

– Какая роль?

– Роль покладистой верной собачонки, которая упорно ждёт счастья в виде какого-нибудь умеренного пьянчужки с умеренной зарплаткой. Чтобы всё умеренно, «как у людёв».

– Я не играю никаких ролей.

– Все люди играют.

– Это не роль. Это моя жизнь. А когда ты будешь жить своей жизнью, Руслан?

– Послушай, ты! Ты должна поехать со мной! Ты поняла?!

– Я не смогу, – она даже попятилась, потому что Руслан стал похожим на своего страшного отца и пошёл на неё.

– Что?! Ты такая же дура, как все бабы! Ты понимаешь, тварь, что можешь всю жизнь мне испортить?! Ненавижу тебя! Я столько ждал этого шанса, а теперь из-за какой-то дуры здесь погибну. Из-за тебя такой артист погибает!.. И ладно бы из-за какой-то стоящей бой-бабы, а то из-за этой серой мыши… Я убью тебя! Кого ты ждёшь? Принца? Настоящего Полковника? Банкира? Чтобы в сорок лет первый раз лечь под какого-нибудь алкаша с помойки, как моя мать, да? И хранить этому бесполезному животному верность, да? Кого тебе надо, говори, сука! Я таким буду… Я смогу быть любым, каким ты скажешь. Говор-р-ри, ко-го те-бе на-до?

– Че-человека.

– Человека? Что это за роль: человека?.. Ты что, издеваешься надо мной, стер-рва?! Кого тебе надо?

В этот раз она хотела сказать «электрика», но вовремя спохватилась, что тогда выдаст его мать, которая приходила навещать Витька. Она допятилась до какого-то дерева, упёрлась в него спиной и хотела ещё что-то пробормотать, а потом подумала, что напоминает таким поведением его смиренную мать, которую он ненавидит за выбор такого отца для него, и это ещё больше его злит. Поэтому она решила пойти на таран, собрала все силы в правую руку и отвесила ему оплеуху. Так звонко получилось, что даже золотые листья сверху посыпались.

– Ты мне уже надоел, величайший артист всех времён и народов! Ты хочешь, чтобы мы жили пусть даже в комфортных условиях как подопытные зверьки, за которыми наблюдают, над которыми проводят какой-то эксперимент? Так в лабораториях наблюдают в микроскоп за делением амёб, поместив их в специальную колбу. Это же страшно, Руслан! Как ты этого не понимаешь?

Он потёр щёку и расхохотался: