Корова по имени Солнце

«Голем» поднялся в воздух (по сути – в раскалённую до температуры в две тысячи градусов субстанцию, ионизированную смесь водорода с гелием), завис над ямой. Включился гамма-локатор катера. Экран высветил какие-то растяжки, коленчатые рычаги, спирали и перепонки.

– Не люк, – сказал Олег.

– Кишки, – прыснул Шамсуд.

– Давайте колупнём ямку пробоотборником, – предложил Балуев.

– Состав материала ничего нам не даст, – покачал головой Олег. – Лучше прорезать в полу дырку. Сделать неймсом аккуратный разрез, запустить туда «мышей» или киба посерьёзней.

Ответить Станислав не успел.

Дно углубления под катером протаяло светящимся окном, из него выметнулась вверх, растопыривая гигантские пальцы, механическая рука, цапнула катер снизу как ладонь – банан!

В следующее мгновение ожил выпуклый выступ, накрытый «люком». Он вырос в высоту и начал разделяться на щупальца, очень быстро меняя конфигурацию. К «голему» устремился пульсирующий огнём «осьминог», накрывая его сверху. Пол помещения прорезала от углубления к выступу расширяющаяся щель, и оба механизма увлекли катер в глубины тюльпановидного лепестка. Люди ничего не успели сделать, так быстро произошла метаморфоза интерьера. Да и компьютер катера, хоть и оценивший ситуацию намного быстрей людей, не стал реагировать на случившееся как на нападение, имея при этом программу боевого реагирования. Он лишь увеличил плотность пакета защитных полей.

Система обзора во время этой пертурбации не выключалась. Десантники увидели, что «щупальца» и «пальцы» унесли катер всего метров на двадцать под «чугунный» пол «лепестка тюльпана» и утвердили в центре помещения, стены которого напоминали толстый слой мха. Только цвет этого «мха» показал, что он раскалён до высоких температур.

«Рука» и «осьминог» исчезли, растаяв в слое «мха». Движение замерло, если не учитывать медленную пульсацию света: «мох» то светлел, то темнел, подчиняясь непонятному ритму. Человеческие глаза не могли смотреть на такое яркое свечение, и лишь поляризационные сетки системы обзора спасали десантников от ослепления.

– Упасть не встать! – раздался голос Симона.

– Температура воздуха две семьсот… – начал компьютер, принявший очевидно возглас майора за команду дать параметры среды.

– Прямое ДО! – оборвал его Станислав.

Аббревиатура ДО означала «дистанционное обследование», и эта программа обычно предваряла боевую тревогу, хотя пока автоматика сооружения не проявляла враждебных намерений.

Процесс ДО длился минуту. Кванк «голема» представлял собой мощный технический интеллект, способный оценивать ситуации в сверхскоростном режиме и реагировать на большинство угроз космоса. При необходимости он мог принимать решения по спасению жизни (как экипажа, так и людей вне борта) самостоятельно. Но в данный момент такой самостоятельности от него не требовалось, и он лишь действовал по канонам известной программы сведения риска к абсолютному минимуму, известной под аббревиатурой СРАМ.

Глубоко просканировать корпус сооружения не удалось. Оно всё-таки находилось в фотосфере Солнца и было нагрето почти до приповерхностной температуры. Каким образом материал «тюльпана» не плавился и не испарялся при такой температуре, можно было только догадываться. Как сказал Римас Цилинский, вероятнее всего, материалом сооружения послужила сама солнечная плазма, сохраняя его форму благодаря силовым полям.

Локаторы катера действительно не могли работать адекватно в кипящем котле излучений, но всё же дали представление о помещениях, а точнее – о пустотах за пределами толщи «мха». Одно располагалось под дном пещеры, другое уходило трубой далеко за пределы «мха».

– Какого дьявола местная автоматика перенесла нас сюда? – задал риторический вопрос молчавший до сих пор капитан Женя Балуев. – Почему китайский катер она не тронула, оставив его наверху?

– Потому что китайцы погибли, – сказал Олег. – Я уже говорил.

– Так какого хрена от нас понадобилось местным ИИ?

– Узнаем.

– Как?

– Раз модуль не оставили в покое, а перенесли сюда, значит надо ждать продолжения банкета.

– Сколько ждать? Час, день, месяц?

– Не гони лошадей, капитан, в крайнем случае вскроем эту консервную банку неймсом и вернёмся.

– А давайте посигналим, – предложил черноглазый и улыбчивый Умутов. – Пока мы сидели тихо, нас не трогали, а как только мы начали маневрировать под пузырём, снова сработала здешняя автоматика.

Станислав задумался, сказал с улыбкой:

– Представлю к награде, лейтенант.

– За что, товарищ майор? – удивился Шамсуд.

– За креатив.

– А мне медаль не положена? – обиженно проговорил Симон. – Я тоже подал не менее креативные идеи.

– Я поделюсь с тобой медалью, – простодушно сказал Умутов, развеселив остальных.

По команде Станислава компьютер помигал прожектором, прошёлся по стенам помещения лазером, заставляя «заросли мха» светиться ярче.