Коровы

71. Бесполая

На семьдесят первом столбе, чуть в стороне от дороги, пристроилась к краю большого наплыва травы, уходящего за предел коровьего видения, одинокая, возрастом с телок, весьма симпатичной и редкой, темно-серой окраски пеструха, которая как-то не очень решительно, вроде бы осторожно, пощипывала траву, как будто не знала, можно ей это делать или нельзя. При приближении гурта она подняла голову и промычала что-то невнятное — звук был похож на те попытки мычанья, которое издавали сами телки на первых столбах, желая что-то сказать на естественном для коров языке, но еще не умея этого сделать.

Стадо свернуло к траве, обступило неизвестную телку, по сложению почти что корову, и Елена сказала:

— Ты, подруга, говори лучше на нашем, телячьем — если умеешь, — поскольку мычанье твое никуда не годится…

— Кажется, я попала в родную среду… — ответила темно-серая телка так, как посоветовала Елена.

Подошедший Пастух сразу сделал следующий вывод:

— Колокольчика нет, возраст на вид соответствует семидесятым столбам первого круга, но мычанье — как лепет, страха вроде бы нет, но нет и уверенности, свойственной уже побывавшим в реальности, сведений от Хозяина об этой особе не было никаких, — что же это такое? Ты вообще кто и откуда? — обратился он к телке. — Помнишь ли ты хотя бы частично то, что окружает тебя сейчас, или ты помнишь что-то другое?

— Я — не знаю, как вас зовут — помню что-то другое…

— Я, — ответил Пастух, — просто Пастух, а вокруг — просто коровы…

— Ну, я вижу, — ответила телка, — что это коровы, и теперь буду знать, что называетесь вы Пастухом.

— Что же ты помнишь другое?

— Ну, другой мир… — и телка как-то насупилась.

— Сделаем так, — и Пастух сбросил сумку и бич, присел на поверхность, — здесь все голодны и хотят набить животы и напиться, и поэтому все сейчас займутся травой, после чего утолят свою жажду из синего озерца — слева от луга, — а потом разберемся: кто ты, откуда и с какой целью появилась на этом столбе, потому что просто так здесь ничего не бывает, всему есть причина… — и, скрутив большую козу, которую послюнявила Роза, выпустил дым и сказал: — Кажется, телка эта впервые оказалась в реальности, но коровье состояние почему-то не удивляет ее… Определенная, неопределенная, беззвездная?.. Судя по поведению, она не знает, что делать, как действовать, и поэтому для начала вовлеките ее в пастьбу — заведите подальше на луг, научите не церемониться с поглощением травы, как это вы, проглотки, умеете делать, покажите ей воду и по возможности продемонстрируйте поведение коровы в элементарных вещах, таких как пускание струй — где попало, облагораживания поверхности — где только хочется, а заодно разузнайте о ней хоть что-то, разговорите ее, чтобы было понятно, с чего начинать мне, Пастуху, определение смысла этой странной молчаливой особы…

Стадо двинулось в густую траву, увлекая с собой неизвестную телку, а Пастух, выпустив дым, произнес, обращаясь в пространство: «Всем эфиром своим я чувствую: что-то не так… Не свалилась же она из области неба!..»

В этот раз, насытившись и напившись воды, телки не разлеглись на поверхности, как всегда беспечно и беззаботно, раскинув копыта, проваливаясь в умиротворенные сны под голубеющим сводом, но всем гуртом, окружив темно-серую особь, направились к Пастуху и, перебивая одна другую, стали докладывать:

— Пастух, кажется, эта телка только что из иллюзии, и зовут ее: Дана, но это проекционное имя…

— Она, Пастух, уже пустила струю — сразу на водопое, — правда, стесняясь…

— И она уже видела первое, что должна уметь везде и всегда делать корова…

— У нее, Пастух, частично реальное мышление: она не искала солнца и не задавала вопросов о времени…

— Она понимает, что попала в реальность, и не считает наше пространство сном, виденьем или несуществующей явью…

— Она думала, правда, что попала на небо, но мы, как могли, объяснили ей, что она находится в Божественной плоскости, на великой поверхности и под сводом…

— Она, Пастух, ощущает себя коровой, но, скорее, проекционной…

— О сущностях она не имеет понятия…