Корпоративная этика

А Вика терялась в своих ощущениях, становившихся особенно острыми, стоило ей лишь открыть глаза и увидеть над собой офисный потолок. Бархатная ткань её брюк ужасно неудобно скользила по стеклянной поверхности стола, отчего ей то и дело приходилось впиваться ногтями в плечи Ильи. А сам он с упоением водил пальцем по её груди, но при этом не предпринимал даже лёгкой попытки проникнуть под бельё.

В галантность мужского пола она верить не привыкла, поэтому судорожно пыталась понять, что же именно не так. Даже бесстыдно опустила одну ладонь вниз, просто из стремления убедиться в его к ней желании.

— Ох, — вздохнул он рвано и тут же сполз губами к её шее, пока Вика, забыв о своих изначальных планах, увлечённо исследовала размер его желания, проводя пальцами от основания и до самой головки, прекрасно прощупывающихся сквозь ткань брюк.

Пожалуй, именно тогда она впервые по достоинству оценила преимущества делового костюма на мужчине.

Внутреннее напряжение, что подгоняло и торопило её всё это время и вынуждало по привычке форсировать события, постепенно рассеивалось под его нежными и чувственными поцелуями, покрывавшими шею и ключицы. Раньше ей казалось необходимым скорее перейти к сексу, максимально сократить и упростить все возможные прелюдии, чтобы не успело пробудиться чувство вины и чтобы ей не захотелось вдруг передумать.

Но теперь она и так была уверена, что не передумает. Слишком хорошо, слишком приятно оказалось просто отпустить все волнения и позволить себе наслаждаться тем, как забравшиеся под пиджак мужские ладони гладят, мнут, стискивают тело.

Впервые кто-то хотел её так… вдумчиво?

Даже сняв мешавший пиджак, под которым на ней было только лишь бельё, Илья всё равно продолжал раз за разом просто исследовать её, обводил руками. Изредка чуть отстранялся, чтобы бросить на неё долгий, пристальный взгляд, словно сопоставлял нарисованную собственными ощущениями картину с реальностью.

И Вика, всегда гордившаяся своим здоровым цинизмом, готова была позабыть о нём навсегда, и признать, что никто и никогда прежде не смотрел на неё так.

Илья же налюбоваться не мог её плавными, настолько гармоничными изгибами. Пальцами скользил по эстетически великолепному телу и представлял, как потом будет перекладывать простым карандашом на бумагу мягкую линию талии, маленькую выемку пупка на плоском животе, изящный спуск покатых плеч и будоражащую округлость скованной кружевом груди.

А голой она оказалась ещё прекраснее: маленькая и упругая, с дразняще торчащими вверх крупными шоколадными сосками, которые он, не раздумывая, попробовал на вкус самым кончиком языка.

— Тебе не холодно? — шепнул ей на ушко, накрывая сразу двумя ладонями покрывшуюся мурашками грудь.

Но Вика и сама не могла понять, то ли это холодный воздух гудящего над головой кондиционера так на неё влияет, то ли аккуратные и лёгкие прикосновения, разогнавшие чувствительность до того пика, когда даже его дыхание ощущалось на коже так ярко и остро, что хотелось стонать в голос.

И, каким бы смешным это не казалось, но среди чужих искренних восторгов и замысловатых комплиментов, именно его «тебе не холодно» стало несомненно самым сексуальным, что ей когда-либо приходилось слышать.

— Нет. Мне скользко, — честно ответила она, заметив на его плечах оставленные ненароком красные полосы, выглядевшие на столь прекрасной коже как настоящий акт вандализма.

— В приёмной есть диван, — сказал он после короткого смешка, — очередного элемента, не вписывающегося в шаблон поведения при вспыхнувшей внезапно взаимной страсти. — И кондиционер не так сильно дует.

— Сейчас я согласилась бы на диван, даже стой он в холодильнике, — бодро отозвалась Вика и, скинув с себя ужасно неудобные туфли, ловко спрыгнула со стола, тут же оказавшись вплотную к нему.

Так прежде несущественная разница в росте между ними вдруг стала ощутимой, и её нос угодил аккурат в выемку над его ключицами, позволив ощутить терпкий, горький аромат туалетной воды. А ещё соприкосновение их голой кожи и эрекцию, теперь вжимавшуюся ей в живот, отчего всё тело обдало жаром и желанием немедленно снять остатки одежды.

Бросив один мимолётный взгляд на жутко неудобный и довольно хрупкий с первого взгляда стол, идеальный порядок на котором был нарушен только кожурой от мандарина и открытой бутылкой, — ещё одно грубое несоответствие всем канонам незапланированного офисного секса, — она схватила Илью за руку и потащила в приёмную, без смущения и лишней скромности решив, что готова быть самой заинтересованной в продолжении стороной.

Илья же остановил её на середине своего кабинета, развернул к себе и обнял очень крепко, запоздало подумав, что может сделать ей больно. Наверное, правильным поведением в такой момент стало бы вовсю любоваться видом её округлой попы, выглядящей невероятно соблазнительно в этих странных брюках, или думать о том, какую позу принять на том небольшом диванчике, чтобы было удобнее. А у него все мысли сходились только на том, какая же она всё-таки хорошая и милая.