Корпорация

– Она металлург? – спросил Малышев с улыбкой – никак это слово не клеилось к девушке с балетной осанкой.

– Она химик, – поправил Быстров, – Но занимается именно металлургической проблемой, разработкой новых, более эффективных ПАВов… – заметив на лице банкира недоумение, счел нужным пояснить, – Поверхностно активных веществ, они применяются в металлургии при обеднении шлаков… – но взгляд Малышева и тут не прояснился, – Впрочем, это неважно… Важно, что очень серьезные разработки у девочки, удивительный образ мышления, нестандартный… Вы понимаете?… – Малышев поспешно кивнул, – И это ведь при том, что такая сложная у девочки судьба…

Малышев напрягся. Он не любил девочек со сложными судьбами. Такие непременно оказываются злобными стервами с целой кучей комплексов.

– Рано осталась без родителей, – продолжал Быстров, не замечая перемены в лице банкира, – С маленькой сестренкой на руках… Работала, но учебу не бросила. Девочку воспитывает. И при этом, вы знаете… – Быстров улыбнулся, – Удивительно порядочный и достойный человек, дружелюбная, ласковая… Солнышко такое… Ее и зовут-то все не иначе как Настенька, вот и я тоже, хотя обычно фамильярности в отношении студентов, и уж тем более, аспирантов, себе не позволяю…

Но Малышев его не слушал, ибо дружелюбное солнышко, Настенька, подошедшая неслышно, стояла уже за спиной профессора и хмурилась, вникая в окончание хвалебной песни.

– Я вам бутербродов принесла, Валентин Петрович, – и она, стараясь не смотреть на Малышева, протянула научному руководителю тарелку, – Вам надо поесть, вы же наверняка не позавтракали…

– Спасибо, детка… – академик растроганно принял тарелку и глянул на Малышева – ну, дескать, что я вам говорил?…

Бледное личико. Высокие скулы, большие глаза – темно-серые, необычайно серьезные, с лиловатыми тенями. Высокие брови. На прямой пробор шелковые волосы, убранные назад, в академичную «колбаску». Такой вот синий чулочек, такое вот хмурое институтское солнышко…

Очень невовремя пришла эта мысль: взять тонкое личико обеими ладонями, поднять к себе да и поцеловать в бледные мягкие губы… Мысль Малышев немедленно отогнал – до времени, до срока. И вовсе даже от девушки Насти отвернулся. Полез во внутренний карман и выудил визитку, обратившись к Быстрову:

– Я полагаю, у «Росинтера» и вашего Института найдутся кое-какие общие задачи. И, насколько я понимаю, институт испытывает переодически некоторые… эээ… финансовые проблемы… Возможно, буду вам полезен, – с этими словами он передал профессору визитку.

Быстров как-то растерялся, переложил зачем-то тарелку из одной руки в другую, помялся, потом заговорил нерешительно:

– Конечно, трудности есть, как же им не быть… время такое…Нам бы реактивы кое-какие…

– Отлично!… – Малышев кивнул, – Подготовьте бумагу и обращайтесь, рад буду помочь… Да, кстати! – он обернулся к лауреатке Артемьевой, – Мы сейчас разрабатываем новую программу… для аспирантов профильных вузов… Может быть, прохождение практики на лабораторной базе предприятий «Росинтера»… – «Что я несу? – ужаснулся Малышев, – Какая практика?… Какая база?…», но отступать было поздно, – Хотел бы с вами, Анастасия, посоветоваться, прикинуть в общих чертах… – и с этими словами он выдал вторую визитку – Насте.

Настя сбивчивую речь банкира выслушала с удивлением, но визитку взяла, положила в кармашек и, помедлив, ответила:

– Хорошо!…

* * *

За круглым шоколадным столом, в мягких креслах цвета корицы, попирая ногами ковер оттенка крепчайшего чая, сидели трое: Старцев, Щеглов, Шевелев.

Полковник Шевелев, аккуратно сложив на столе веснушчатые руки, докладывал:

– Суммируя неофициальные данные, полученные нашими людьми в Снежном, и информацию, предоставленную сегодня по моему запросу Службой безопасности СГК, происходит следующее. Объедком… Объединенный профсоюзный комитет СГК в настоящее время готовится к акции протеста, направленной против администрации Снежнинской компании и руководства Корпорации в целом, – длинными развернутыми предложениями и с совершенно невозмутимым лицом говорил Шевелев, – Как удалось установить, лидер снежнинских профсоюзов Валерий Пупков уже проводил предварительные переговоры с Адольфом Немченко, однако никаких мер господином Немченко предпринято не было, и Центральный офис не был поставлен в известность о происходящем в Снежном.

Тут рыжий полковник быстро глянул на шефа. Шеф, погрузившись в кресло, слушал молча, и выражение его лица ничего хорошего не сулило ни упрямому Фюреру, ни снежнинским профсоюзам.

– Требования профсоюзов к администрации компании вкратце изложены здесь, – он протянул Старцеву распечатанный на принтере листок, продублировав его устными комментариями, – Повышение уровня оплаты труда – некоторым категориям работающих до ста процентов… Дополнительные социальные гарантии, повышение уровня охраны труда, дополнительный пакет бесплатного медицинского обслуживания…

Темные глаза главы Корпорации скользили по листу, губы открылись для одного слова:

– Сколько?…

Вместо Шевелева ответил Леня Щеглов: