Корпорация «Коррупция»

Уже третьи сутки здесь, третьи сутки одна. Наедине с собой. Редкие посетители в лице коллег – не в счет. Им не понять меня, не понять обиды от случившегося, не понять моего одиночества. Не было сил писать, не было сил делиться горечью поражения. Хотелось, чтобы все провалилось в тар-тарары, чтобы время, повернувшись вспять, вернулось в тот самый день, когда я наткнулась на злосчастный сайт Дмитрия Смелова, чтобы город-курорт Южноморск никогда не появлялся в моей жизни. Хотелось, оказавшись в прошлом, свернуться калачиком на диване, укрыться мягким пушистым пледом и включить по TV добрые диснеевские мультфильмы, и чтоб за окном обязательно шел дождь, звонко стучал по крышам, ручейками сбегал по стеклу. Чтобы дымилась на журнальном столике чашка кофе, чтобы тихо тикали часы, отсчитывая секунды, минуты, часы течения моей жизни».

Белый свет неоновых ламп тускло освещал крашенные стены крохотной больничной палаты. Раковина, тумба, стул и койка. Каждое движение болью и ломатой отдавалось во всем теле. Пахло накрахмаленным бельем и лекарствами.

На единственном стуле, положив руку на край кровати, сидел ОН. Алена видела лукавый прищур чуть насмешливых глаз, четкую линию носа, немного надменный изгиб губ с запекшейся в уголке ссадиной.

– Извини, что не мог прийти раньше…

Борис Андреевич Штурмин чувствовал себя не в своей тарелке, по спине пробегали мурашки: медицинские учреждения давили на него, делая беззащитным, почти мальчишкой. Белый врачебный халат, небрежно накинутый на плечи, обезоруживал, не одевал, а раскрывал перед всем миром.

– Не люблю больницы…

В его руках были принесенные с собой пакеты фруктов и шикарный букет метровых темно-красных роз, под который пришлось выпросить пластиковое ведро – ни в одну доступную в больничной палате тару цветы не могли уместиться.

– Прости, что не смог тебя защитить…

– Смог! – Алена старалась быть благодарной. – Я жива и скоро буду здорова. Это главное!

– Ну да, конечно, – грустно произнес он.

Понимая, что советник видит перед собой только несчастную молодую женщину,

Алена стыдилась повязки на немытой голове, казенной пижамы, ввалившихся щек и серых кругов под глазами. Знала бы о его приходе заранее, навела бы марафет: нарисовала румянец на щеках, подправила линию губ и глаз, удлинила ресницы.

Но советник как будто не замечал устрашающих дефектов.

– Если тебе что-то потребуется – звони. Решим. Не стесняйся.

– Думаю, после вашего сегодняшнего посещения проблем в больнице у меня не будет, – она попыталась улыбнуться.

Прикрыв глаза, Алена вспомнила события, заставившие ее оказаться в травмотологическом отделении Южноморской городской больницы.

Все вышло, как всегда, нелепо до безобразия. Целый день с раннего утра и до позднего вечера она провела в разъездах с советником. Не хватало нескольких последних штрихов для завершения статьи, место под которую Ринат Салехов уже определил в первом после Нового года номере «Колокола».

Когда персоналка советника подвезла ее к дому, была уже глубокая ночь. В небе холодно мерцали звезды, фонарь во дворе не горел, так что идти пришлось почти на ощупь. Открыв входную дверь, она услышала, как тронулась машина, и тут же навстречу из темноты подъезда шагнула спортивного вида фигура с коротким ежиком волос и недобрым оскалом. Вновь запах лука, табака и кариеса, источившего зубы.

– Мы же тебя предупреждали… Думали, поймешь все и сама свалишь…