Корпорация цветов

Я не стал его догонять. Я остался один, постепенно впадая в то состояние, которое обычно называют апатией. По счастью, продлилось оно недолго, и вскоре я уже снова был полон сил. Я твёрдо решил не думать о том, как объяснить всё происходящее. Задача у меня была одна — во что бы то ни стало найти выход и вернуться домой к дочери. Это значило, что важнее всего для меня был здравый ум. Я просто не имел права расслабляться.

Когда я это понял, мне стало немного легче. Я зашагал вперёд мимо высоких розовых деревьев. Я вдыхал приторно-сладкий медовый аромат и старался думать только о том, как бы поскорее отсюда выбраться. Но мало помалу я проникся удивительной красотой, окружающей меня со всех сторон. Я шел по колено в высокой траве с белыми полосками посредине, роскошные цветы с крупными ярко-синими лепестками касались кончиков моих пальцев. С деревьев время от времени срывались резные розовые листья и с тихим шелестом падали на землю. Заходящее солнце придавало им удивительно прозрачное сияние, словно листья были сделаны из хрупкого стекла. Где-то над моей головой негромко пела птица, но её голос звучал нереально, словно бы доносился до меня через толстый слой ваты.

Мне стало уже жарко в тяжелой зимней одежде, но я не спешил раздеваться, надеясь, что за следующим деревом будет тропинка, ведущая обратно в заснеженный Петербург. Надежда была слабая, но я хватался за неё как за соломинку, всей душой желая поскорее вернуться домой. Хуже всего было то, что моё третье приключение в приграничном мире было лишено всяческого смысла. Я не понимал, зачем я сюда попал, не понимал, как я сюда попал и, главное, не понимал, как отсюда выбраться. У меня было чувство, что кто-то или что-то имеет на меня свои виды, но это было уже совсем нелепое предположение. Иногда мне казалось, что я ловлю на себе чей-то настороженный взгляд, но сколько я не озирался, вокруг по-прежнему было безлюдно.

Я расстегнул куртку, подумал, и снял её совсем. Нести в руках было неудобно, вокруг пояса тоже было не обвязать из-за толстых рукавов. Тогда я просто закинул куртку на плечо и пошел дальше, обливаясь потом. Вскоре розовые деревья сменились высокими кустами конической формы. На них росли крупные красные ягоды, над которыми вились мелкие насекомые. Запах у ягод был довольно приятный, что-то среднее между земляникой и смородиной, но я ни за что бы не взял в рот ни одну ягодку. Они казались мне слишком сочными и слишком красными, будто бы внутри ягод был не сок, а кровь. Некоторые из них были покрыты мелкими трещинками, сквозь которые виднелись продолговатые черные семена. Из трещинок сочилась густая красная жидкость, в которой возились разноцветные мошки. Почему-то это показалось мне особенно неприятным и я поспешил поскорее уйти от ягодных кустов.

Вскоре я вышел на высокий морской берег. Под ногами шуршала мелкая галька, волны неспешно бились о прибрежные камни, в воздухе не было ни ветерка. Какое-то время я простоял на одном месте, глядя на расстилающееся прямо передо мной безбрежное море. Иногда мне кажется, что природа способна заворожить нас не столько своей удивительной красотой, сколько величием и необъятностью. Так, я готов бесконечно смотреть на туманные горы с вершинами, скрытыми в толще облаков, на бескрайние леса и быстрые горные реки с такой холодной водой, что перехватывает дыхание и сводит ноги. Море в приграничном мире было спокойным и в то же время тревожным. Волны его были невысокие, но меня отчего-то пугала их размеренность. Мне даже начинало казаться, что здешнее море это огромный механизм, действующий с удивительной точностью. Впрочем, вскоре мне пришлось убедиться в том, что это не просто сравнение. На берегу я впервые увидел дрэев. Тех самых, кого называли ещё Аидрэ-дэи.

Их было двое. Стояли они примерно в десяти метрах от меня, и в первый момент я вообще их не заметил. Они были неподвижны, спокойны, и, по-видимому, как и я смотрели на мерные морские волны, думая о чем-то отвлеченном. Никто не говорил мне, что это и есть дрэи, но я почему-то сразу понял, что это именно они. Я не знал, заметили ли они меня, но решил, что раз они не предпринимают никаких действий, я могу рассмотреть их получше.