Коррант

— Моорна, у тебя самый хороший почерк, возьми статью и дополнения, перепиши, заполни пробелы, и оба экземпляра ко мне, — Кервин говорил спокойно и деловито, будто ничего особенного, необычного не происходит, — сделай это сейчас, пожалуйста.

Помедлив не дольше мига, Моорна кивнула, взяла оба конверта, бумаги и вышла.

— Сразу в печать? — удивлённо спросил Стиг.

— Текст стоит того, — ответил вместо Кервина Арпан.

— Безукоризненно, — согласился Туал. — Черновики не забыли уничтожить?

— Черновика не было, — усмехнулся Стиг, — я же сказал. Этот текст был написан прямо при мне, в моём блокноте.

— Невероятно.

— Но действительно.

— Держать такой текст в голове… — Арпан даже вздохнул.

— Но это единственное место, которое нельзя обыскать, — усмехнулся Туал.

— Да, — кивнул Стиг, — но его можно прострелить.

— Он представляет, какая это бомба?

— Мой клиент, — Стиг усмехнулся, — достаточно образован и интеллигентен для такого понимания. Да и его жизненный опыт кое-чего стоит.

— Да, — Туал снял и протёр очки, — его опыту не позавидуешь. Но где там он смог добыть такой материал? Не представляю.

— Вы о моем клиенте или о нашем друге? — спросил Стиг.

Туал, Арпан и Кервин одновременно вскинули перед ним кулаки с оттопыренным большим пальцем в знак восхищения. Стиг изобразил поклон самодовольного артиста.

— Так как там наш друг? — спросил после недолгого молчания Арпан.

Стиг уже открыл рот, но Туал остановил его.

— Подождём Моорну.

— Шум будет большой, — сказал Кервин.

— Разумеется, — кивнул Стиг.

— Фитиль пушечного калибра, — ухмыльнулся Арпан.

— Фитиль? — изобразил непонимание Стиг.

Ему в три голоса стали объяснять, что называется в журналистской среде «фитилём» и каковы легенды о происхождении этого термина. Стиг слушал, проявляя самый живой интерес и задавая подходящие вопросы, когда разговор грозил затухнуть. И время пройдёт незаметнее, и ему, в самом деле, интересно. Раз он начинает заниматься проблемами этой среды, то знание профессионального жаргона, безусловно, необходимо.

Когда Моорна принесла готовый текст, мужчины с жаром обсуждали проблемы, уже весьма далекие от источника беседы.

Кервин взял переписанный Моорной текст, быстро просмотрел его и удивлённо вскинул брови, увидев подпись: Моорна скопировала получившийся вариант. «Никто», превращённое в «Некто».

— А что? — сразу сказал Туал. — Оригинально.

— Да, — согласился Арпан, — имеет смысл так и оставить.

— Хорошо, — Кервин надписал «в номер» и вышел.

Они слышали, как он разговаривал, обсуждая, что и куда сдвинуть, а что убрать и перенести в более поздние номера.

— Пойдёт в завтрашнем номере, — весело сказал он остальным, вернувшись в закуток, — сейчас уберём только и свалим. Тут рядом есть уютное местечко. Посидим, отпразднуем фитиль, а заодно ты нам и расскажешь.

Выписки Стига он вложил обратно в конверт, надписал его: «К статье о краже в Храме (науки)» и вложил в одну из своих громоздившихся на столе папок.

— Не потеряется? — усомнился Арпан.

— Никогда. Думаю, через два-три дня нам это понадобится. Стиг…

— Юридическая поддержка обеспечена, — кивнул Стиг.

— Отлично.

Кервин полез в нижний ящик своего стола, долго там копался, приговаривая, что она же должна быть тут, потом вспомнил, что засунул её в другое место, и начал рыться в шкафу. И, наконец, извлёк металлическую чашу на трёх ножках для ритуальных возжиганий, обязательную, как портрет Главы, принадлежность любой организации.

— Кервин… — изумилась Моорна.

— Правильно, — сразу понял Туал, — воздадим Огню Справедливому и избавимся от улики.

Кервин установил чашу у себя на столе, скомкал и положил в неё исписанные характерным мелким чётким почерком, как никто не умел в редакции, большие листы, явно вырванные из адвокатского блокнота, потому что на них красовались гриф Коллегии Адвокатов и личная надпечатка адвоката Стига Файрона, и поджёг их. Четверо мужчин и женщина встали, образовав тесный круг, и молча глядели на пламя, в котором обугливалась и превращалась в хрупкие чёрные комья статья их коллеги и друга, Гаора Юрда, а ныне раба номер триста-двадцать-один-дробь-ноль-ноль-семнадцать-шестьдесят-три, выбравшего своим псевдонимом страшное определение: «Никто».

Когда листы догорели, Кервин тщательно размял их в мельчайшую пыль и вышел вытряхнуть пепел и промыть чашу.

— Как он там? — спросила Моорна Стига.

— Кервин подал хорошую мысль, — улыбнулся Стиг, — посидим и поговорим спокойно.

— Да, — сказал, вернувшись, Кервин. — Стиг, у нас есть полпериода.

— Ну, за это время можно столько успеть! — рассмеялся Туал.

— Сколько бы ни было, всё наше, — весело ответил Арпан.

Стиг посмотрел на часы и кивнул.

— Полпериода приемлемо, и мне надо будет бежать.

— Нам тоже, — в тон ему ответил Кервин.

— Больше полупериода на личную жизнь редактор не даёт, — пожаловалась почти всерьёз Моорна.

— Что является безусловным нарушением трудового законодательства, если в вашем контракте не оговорены именно такие условия, — ответил ей Стиг.

— Хорошая идея, — сразу подхватил Кервин, — надо будет пересмотреть контракты с этой точки зрения.