Корсар

Капитану было за пятьдесят. Седые длинные волосы завязаны сзади черной ленточкой в конский хвост. Лицо так изрезано морщинами, что нос еще можно угадать, а вот рот — нет. Серые глаза смотрели на меня без эмоций и интереса, будто капитан уже сотни раз попадал в плен к пиратам, перестав этому удивляться.

— Кому принадлежит судно? — первым делом поинтересовался я.

— Губернатору Нанта Батисту де Буажурдену, сеньору де Буэр, и двум купцам, сеньор виконт, — ответил он.

— Откуда ты меня знаешь? — удивился я.

— Кто вас не знает в Нанте?! — произнес он. — С нами шли два ваших судна.

— Да, я видел. Они правильно выполнили мои инструкции, — сказал я.

— На таком быстроходном судне, как ваши, и я бы выполнил инструкции судовладельцев, а на этом от вас не убежишь, — пожаловался капитан.

— Какой груз везешь? — спросил я.

— Обычный: снизу сахар, сверху табак и немного какао, — ответил он. — Советую отпустить нас. Господину губернатору очень не понравится, если вызахватите его судно.

— Можно подумать, что он на моем месте отпустил бы! — хмыкнув, сказал я. — Я на службе у испанского короля, который не простит мне, если отпущу вражеское судно. Так и передай губернатору.

— Обязательно передам, — заверил капитан.

Поскольку он не являлся судовладельцем, откупиться, выдав вексель на судно и груз, не мог. Придется гнать приз в испанский порт. Пиренейский полуостров ближе, но на нем цены на такие товары очень низкие. В испанских Нидерландах цены выше, но туда дальше и опасней, можно остаться без добычи. Я все-таки решил рискнуть, потому что уже началась осень. Пора возвращаться в Роттердам на зимние квартиры.

В Ла-Манше был шанс нарваться на французских коллег, которые частенько орудубт там целыми флотами. Тихоходный флейт не смог бы от них убежать, а я не смог бы его защитить от нескольких вражеских судов. Поэтому повел приз в обход Ирландии и Англии, где вероятность встретиться с конкурентами была минимальна. Оба судна крепкие, к штормам привычные. У обоих больших островов было много бухт и небольших островов, где можно спрятаться и переждать непогоду. По пути нам попадались только рыбаки и небольшие купцы-каботажники. Все английские военные корабли сейчас в Ла-Манше безуспешно борются с корсарами и ждут слабый французский флот чтобы еще раз показать себя героями.

За пять недель мы обогнули Великобританию, пересекли Северное море с севера на юг, добрались до порта Антверпен, где встали на якорь на реке напротив того места, где я когда-то выгружал пушки. Экипаж приза сразу перевезли на берег и отпустили. Я передал с капитаном письма жене и тестю.

Приплывший на лодке таможенник — мужчина лет тридцати, невозмутимый и рассудительсный — узнав, что это приз, что пошлину взять не получится, сразу убрался восвояси, пообещав сообщить о нас, кому следует. Кому следовало оказался чиновником из городской управы, примерно такого же возраста и такой же невозмутимый и рассудительный, как таможенник. Он забрал грузовые документы приза и пообещал, что передаст их, кому надо. На следующий день появился третий чиновник, чуть старше, около сорока, но тоже невозмутимый и рассудительный, который сообщил, что оценку судна проведет через день четертый чиновник, а пятый на следующей неделе укажет, где выгрузить все, что будет продано с аукциона, который проконтролирует шестой, а седьмой рассчитается с нами. Обманул, гад! Рассчитал нас чиновник из второго десятка. Какой точно, не могу сказать, потому что сбился со счета. У меня сложилось впечталение, что фламандские чиновники — результат скрещивания испанских и французских, причем отбор был отрицательный.

В итоге мы застряли в Антверпене на полтора месяца, до начала декабря. Никто из экипажа не роптал, потому что на одну долю за этот приз вышло по тысяче двести сорок четыре испанских песо (талеро) или три тысячи семьсот тридцать два голландских гульдена. Окнчательный рассчет за все призы я произвел в Роттердаме, учтя там векселя. Мои матросы стали стали так богаты, что некоторые даже купили себе обувь. Они бросились избавляться от тяжкого бремени денег, кто как умел. Благоразумная Кристиана Виссер позаботилась о приданном — купила ферму в своей деревне, сдала ее в аренду, а сама осталась служить мне. Надеется, наверное, что следующий год окажется не менее удачным.

Шхуну разгрузили и поставили в сухой док на ремонт. Остатки солонины и кальвадоса перевезли на склад. Туда же поставили и бочки с соленой селедкой, которые я прикупил, пользуясь низкой ценой на рыбу в начале зимы. К весне подоражает раза в полтора. В Голландии я становлюсь предельно мелочным, чтобы не выделяться. Попал в голландскую стаю — лай не лай, а копейки считай.

13