Корсары Мейна

После этого были и другие учебные бои, и вскоре все стали бояться Мишеля, потому как он дрался настолько свирепо, что противники пугались одного его вида. А уж техника фехтования у него была поставлена превосходно. В чем не преминул убедиться и сам фехтмейстер, когда однажды решил проверить Мишеля по-взрослому, – сразился с ним сам, правда в пустом зале. Де Граммон мог убить его десять раз, будь это в настоящем бою, но в последний момент менял направление удара, чтобы наткнуться на защиту фехтмейстера, – ему не хотелось приобретать столь сильного врага.

Учитель фехтования зауважал Мишеля и всегда ставил его другим юнгам в пример. А когда пришла пора распределения по кораблям, он вместе с другими преподавателями рекомендовал послать Мишеля де Граммона на обучение в Королевскую морскую школу в Тулоне, которая готовила морских офицеров. И для этого были более чем веские основания – юный бретёр имел светлую голову и учился весьма прилежно. А все потому, что боялся лишний раз показаться на улицах Дьеппа, в отличие от своих товарищей, и в свободные часы из-за безделья корпел над книгами.

Но одно место в Дьеппе влекло к себе Мишеля со страшной силой – скалистый обрыв, на котором стоял мрачный замок. Отсюда открывалась морская даль, и будущий юнга, сощурив глаза так, что оставались едва заметные щелочки, предавался мечтаниям. Неожиданно для себя он, в общем-то сухопутная крыса, полюбил море. Ему нравилось все: и шторма, и соленый ветер, и дождевое ненастье, и звездные ночи на берегу, у костра, над которым висит котелок с рыбной похлебкой, а в особенности ранний рассвет, когда небо заливает пурпуром весь пролив и кажется, что корабли плывут по огненной реке.

Ему чудились морские сражения, неистовые крики абордажной команды, звон клинков, выстрелы из мушкетов и орудий. Он представлял себя в самой гуще кровопролитной схватки, а иногда доходило даже до того, что Мишель чувствовал боль от ранений, нанесенных ему призрачными тенями. Тогда он вскрикивал, широко открывал глаза и постепенно приходил в себя…

Перед тем как отправиться в морскую школу, ему предстояло провести полгода на корабле, чтобы на своей шкуре прочувствовать, что такое флот и королевская служба. Мишель практиковался на трехмачтовом малом фрегате старой постройки с полным парусным вооружением и одной орудийной палубой. По английской классификации «Пикардиец» – так назывался фрегат – соответствовал шестому рангу и имел всего лишь двадцать пять пушек.

Мишель де Граммон был сильно разочарован, и не столько самой службой, сколько теми задачами, которые выполнял фрегат. За полгода не случилось ни одной битвы, где бы Мишель смог проявить свои боевые качества и отличиться. «Пикардиец» охранял торговые пути в Ла-Манше от пиратов. Но, как назло, морские разбойники, в основном англичане, будто чуяли, куда направляется фрегат, и избегали с ним встречаться.

«Пикардиец», несмотря на то что его не раз чинили, был резвым, как молодой конек, и быстроходным, что в какой-то мере примиряло Мишеля с положением дел. Он восхищался, когда юркий фрегат шел в бейдевинд – галсами. Упругий ветер трепал густые черные волосы юнги, заплетенные по-морскому обычаю в косичку, соленые брызги кропили лицо, и Мишелю казалось, что «Пикардиец» летит над водой, перепрыгивая с волны на волну.

Его не волновало, что на фрегате отсутствовали элементарные удобства. Матросы, а вместе с ними и юнга спали на батарейной палубе между двумя соседними пушками и корабельным бортом. Парусиновая занавеска, две скамьи, сундучок и подвесной стол – вот и вся меблировка этого закутка. А сервировка стола кроме ложек, мисок и кружек состояла из оловянного бака для пищи и небольшого бочонка с водой, в которую добавляли немного рома – для предохранения от болезней.

Мишеля утешало, что корабельный быт командного состава существенно отличался от матросского, ведь в будущем он обязательно станет морским офицером! Каждому командиру выделялись отдельная каюта и матрос-денщик, в кают-компании имелись столовое серебро, фарфор и хрусталь. Да и еда значительно отличалась от той, что предназначалась матросам, как по качеству, так и по количеству. На «Пикардийце» полагалось на одного человека всего-то полтора фунта сухарей в сутки, фунт говядины или полфунта свинины, один литр воды, уксус, немного оливкового масла, лук, чеснок и другие овощи. В постные дни вместо масла давали рыбу и сыр. Раз в неделю ради экономии продуктов корабельный кок готовил так называемый потаж. Обычно матросы получали его в понедельник, поэтому этот день все не любили. Всю неделю кок собирал кости, хрящи, кожуру, очистки, а потом варил из всей этой дряни болтушку, для вкуса добавляя немного муки и специи.

Команде юнга пришелся по нраву. Он был легок на подъем и мог найти общий язык с любым. Что касается офицеров, то они не очень присматривались к Мишелю; для них главным было то, что юнга исполнителен и ему не нужно повторять приказ дважды.