Корсары Николая Первого

Что же, мертвое – мертвым, живое – живым. Погибших аккуратно складывали вдоль борта, не деля на своих и чужих. В монастыре погибших отпоют и предадут тела земле. Раненым в меру сил оказывали помощь, но здесь, конечно, вначале своим. Впрочем, на фрегате тоже нашелся врач, и работал он сейчас не покладая рук. Можно надеяться, что смертей много не будет, хотя, конечно, кто-нибудь наверняка умрет. Слишком от многого врачи лечить пока не умеют.

К своему удивлению и, чего уж там, радости, Александр узнал, что никто из пришедших с ним в Архангельск не погиб. Раненые были, но не тяжелые, да и не всем досталось. Видимо, опыт сказался – у кого-то из них один, у кого-то два, а у многих и три абордажа за спиной.

Да уж, наверное, и впрямь опыт. Александр в бою за спины не прятался – и что? Офицер – приоритетная цель для любого врага, но мичман не получил ни царапины. Или вон Диего. Боцман первым бросился с высокого борта «Санта-Изабель» на палубу английского фрегата. Первым, рыча, врубился в толпу врагов. И что? Царапина на предплечье? Это даже не смешно. Сейчас Диего ходил по «Эвридике», осматривая трофей, и ругался под нос, что научили испанцы островитян строить корабли на свою голову – а сейчас те деградировали так, что какую бы лоханку на воду ни спустили – все равно корыто получается[42].

С остальными членами экипажа было примерно то же самое. И это радовало – костяк экипажей сохранился, остальное наживное. Как говорится, были бы кости – а мясо нарастет. Но пока что требовалось закончить начатое – база англичан в горле Белого моря должна быть уничтожена.

Вышли к острову Сосновец они только на следующий день. Долго провозились с ранеными, провели мелкий ремонт, да и командам надо было дать отдых. Но ранним утром подняли паруса – и часа через три уже имели счастье лицезреть сию частичку территории Российской империи, временно оккупированную британцами. Впрочем, счастье в данном случае было весьма относительным. Ибо частичка эта была из тех, про которые говорят «ни уму, ни сердцу».

Больше всего Сосновец напоминал каменный прыщ, незнамо с какими целями выперший со дна моря. Камни и мох, ни единого деревца. Еще куча угля и палатки, в которых разместились несколько британских солдат, оставленных этот импровизированный угольный склад охранять. В принципе, это были единственные достопримечательности Сосновца, достойные внимания. Неудивительно, что ими и занялись в первую очередь.

Меньше всего британцы на острове ожидали, что так хорошо знакомый им фрегат поприветствует остров картечным залпом. Наверняка ведь уверены были – Омманней победил и сейчас ведет за собой трофеи. На самом деле британский капитан лежал под замком в каюте и мучился острыми приступами мигрени, пронизывающими его голову при каждом неловком движении. Правда, русский флаг над «Эвридикой» Александр приказал пока не поднимать, да и над русскими кораблями они не развевались. Не стоило настораживать врага. Конечно, на острове англичан всего-то человек двадцать, но выковыривать их из-за камней, служащих неплохим естественным укрытием, и терять при этом людей не хотелось.

Вообще, так вот прийти и смести с берега все внезапным огневым налетом было не вполне в духе русских. Да и, честно говоря, косо на подобное смотрели все. Официально, во всяком случае. Но, во-первых, никто британцев сюда не звал, а во-вторых, с пиратами и разговаривать надо соответственно. Как выяснилось, британцы успели перехватить несколько русских торговых судов и с призовыми командами отправить их в Англию. Гнаться за ними сейчас бесполезно, в океане корабль найти можно разве что случайно. В любом случае любви к англичанам случившееся не добавляло. А потому нечего церемониться – так молчаливо, но единогласно решило общественное мнение.

Была еще и третья причина. Александру очень не хотелось терять своих людей. Если англичане будут сопротивляться – а они будут, храбрость свою и преданность долгу островитяне доказывали не раз – потери при высадке неизбежны. Нет уж, пускай он, как командир, возьмет грех на душу, решил мичман – и по борту фрегата прокатилась цепочка дымных вспышек, обрушивших на британцев поток смерти.

Аккуратные металлические шарики, летящие с большой скоростью – оружие страшное, особенно на открытой местности. Уцелевшие британцы выкинули белый флаг уже после второго залпа. Их и уцелело-то всего пять человек, все раненые. Причем все рядовые. Некому стало принять командование – большинство находившихся на острове погибли сразу же. Теперь Верховцеву оставалось лишь выдохнуть облегченно и перекреститься – его миссия в этом походе была завершена.

Нет, конечно, им предстоял еще переход в Архангельск, да и с угольным складом надо было что-то делать. То ли запалить его, то ли организовать вывоз топлива. Все так, но это, и морские походы, и дела хозяйственные, уже стали рутиной. А вот воевать им сейчас было уже не с кем.