Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Огромное значение для корсаров приобрели и бесчисленные мелкие и крупные острова – еще один итог средиземноморской топографии с ее удобными берегами. Еще Фукидид упоминает о том, что островное население «увлекалось» пиратством[1078]. И разве большинство гази – это не безутешные островитяне, уходившие в море со скудных полей?[1079] Пожалуй, не случайно преступники, которых венецианцы изгоняли с Корфу, моментально становились пиратами, а братья Барбаросы были уроженцами Лесбоса. Островитянам не давали торговать – или же их остров сразу делали колонией развитых экономик при условии, что местные отсылали на экспорт сахар и виноград. Как можно осуждать их за то, что они собирали небольшие налоги с толстых торгашей, проплывавших мимо на галеонах-гёке, барчах и марсильянах?[1080]

В то же время острова служили отличным прибежищем. Галеры, беззащитные перед сильными ветрами из-за низких палуб и латинских парусов, моментально укрывались у берегов при любой опасности. Когда же на море господствовал штиль, пираты, избегая континента с его военными патрулями, предпочитали пополнять запасы воды (которая из-за тесных трюмов кончалась быстро) именно на заброшенных островах, неподвластных центральным государствам. Кроме того, на тех же островах можно было спокойно конопатить и промасливать корабли, починять паруса и судно, а также высаживать больных на сушу. Впрочем, набирая воду или делая ремонт, корсары не забывали о мерах предосторожности и отсылали моряков на ближайший холм следить за тем, не появится ли кто на горизонте[1081].

Христианские пираты, устроив базы на Эгейских островах, таких как Иос (осм. Ание), Милос, Парос (осм. Бара) и Антипарос (осм. Кючюк Бара – Малая Бара), зимой конопатили и промасливали там корабли, а с наступлением весны, выходя в море, устраивали засады в проливе между Самосом (осм. Сисам) и Икарией (осм. Ахикарья). Где-то в июле они заплывали и в воды Кипра, Египта, Сирии. Причем османам настолько надоело мелкое христианское пиратство возле Иоса, что они прозвали остров «Малой Мальтой»[1082]. Вышеупомянутые острова давали не только укрытие – там были базары, где закупались разбойники, притом настолько крупные, что судно «Святая Елена» (St. Helena), приобретая порох у французских торговцев и галеты – у греческих подданных-реайя, пиратствовало девять лет, даже не помышляя возвращаться к родным берегам. Другое судно разбойничало под португальским флагом целых девятнадцать лет[1083].

Османы, желая выгнать пиратов-католиков из региона, обвинили венецианцев в том, что те поддерживают морских разбойников, и напали на Крит. Война длилась двадцать четыре года, но оказала полностью противоположный эффект. Ее окончание и завоевание острова не положили конец проблемам, и османский флот, отныне обреченный самостоятельно наводить порядок, попросту не сумел справиться с корсарами[1084]. После этого мусульманским торговцам и государственным сановникам, которые по долгу службы плыли морем, приходилось прибегать к услугам европейских кораблей, проплывая мимо этой «ничейной земли» посреди Мемалик-и Махрусе, «надежно оберегаемых владений». В то же время кадии Эгейских островов, опасаясь пиратов[1085], полагались лишь на заступничество народа и, рассматривая жалобы местных, старались не особо спорить, чтобы кто-нибудь не выдал их морским разбойникам[1086].

А когда Бенджамин Слот назвал Киклады «бурным архипелагом», archipelagus turbatus, османы с этим полностью согласились. Эгейское море – идеальный пример для того, чтобы объяснить, как важны были острова; правда, много подтверждений можно найти и в Западном Средиземноморье. Такие острова, как Лампедуза, Линоза и Пантеллерия, удаленные от материка и лежащие прямо посреди Средиземного моря, часто давали приют корсарам, когда те искали воду или когда судно требовалось чинить. Как известно, Пантеллерия с незапамятных времен служила перевалочным пунктом для кораблей, курсирующих между Карфагеном и Сицилией[1087]. Мы уже упоминали и о том, что Лампедуза стала местом необычных жертвоприношений для экипажей, исповедовавших две разные религии. А кроме того, на этих островах можно было проводить разведку, определяя, какие к ним причаливали корабли[1088]. Иногда корсары шпионили там за служащими центральных держав, иногда же добывали сведения о том, где находятся торговые корабли[1089].