Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

В идеале такие операции длились не более пяти-шести часов. Если корсары задерживались на месте разбоя, из соседних поселений непременно приходила помощь жертвам. Когда Джованни Каприа привел пиратов в Никотеру, их налет отразили силы, подоспевшие из Мотта Филокастро, расположенного за пять километров в глубине полуострова[1418]. И если корсары вовремя не уносили ноги, они попадали в беду.

Корсарские вторжения не ограничивались лишь прибрежными территориями. Пираты заходили и далеко на сушу, когда те или иные места плохо охранялись или же набег совершал сильный флот. Опять-таки мюхтэди, знавшие христианские земли и творившие разбой на малых чектири вроде бригантин, которые легко было спрятать на берегу, могли беспрепятственно проникать на много километров вглубь материка без особого риска.

Такие нападения отчасти вынуждали население прибрежных областей, устрашенное пиратскими рейдами, переселяться дальше от моря. В 1566 году шесть тысяч пиратов высадились во Франкавилле и, никого там не найдя, продвинулись по суше на сто километров до Серракаприолы, где спокойно ограбили брошенные города и деревни на территории размером около 1300 квадратных километров[1419]. В 1582 году Улудж Хасан-паша высадил в Ористано 1500 стрелков, и те с помощью пленников-христиан, служивших проводниками, зашли на 40 километров вглубь Сардинии, захватив в Полидонии 700 рабов[1420]. В 1613 году гази достигли Касабермехи, что в 30 километрах от Малаги[1421]. Когда-то сам Фукидид утверждал, что пираты не заходили далее чем на шестнадцать километров на материк, опасаясь, как бы им не перекрыли пути к бегству[1422]; что же, мы видим, насколько опытнее и сильнее стали разбойники за две тысячи лет.

В попытке защититься от корсаров берега Испании и Италии были усеяны башнями. В обязанности тех, кто поддерживал состояние этой фортификационной линии, входила не только оборона берега – они сообщали о силе и о пути корсарских флотов в другие области, чтобы там успели приготовиться к нападениям. По оценкам, лишь в Южной Италии находилось 5000 башен[1423]. В XVI веке в Неаполитанском королевстве их насчитывалось 339[1424]. Если учесть, что и в Сицилии располагалось 137 башен, то выходит, что одна приходилась на каждые восемь-девять километров[1425]. Однако большинство из них не работало как должно; габсбургская администрация пренебрегала ими, поскольку постоянно пребывала на грани банкротства и сетовала на то, что приходится тратить невероятно много денег на военные технологии, которые так быстро менялись; все это облегчало пиратам разбой. Но сколько ни говори об Испании и Италии, нельзя забывать о свидетельствах, указывающих на существование похожей системы и на берегах Далмации. Когда пираты отчаливали от Драча, жителей Улциня всегда предупреждали об этом дымом с мыса Родон[1426].

Бывало, корсаров ослепляла ярость, и они нападали на укрепления. Впрочем, с распространением звездообразных бастионов, называемых на Западе trace italienne, это стало сложнее. За счет оборонительных линий, соединенных под углом, по пиратам стреляли с разных сторон, и те не могли приблизиться. Тем не менее есть немало доказательств и того, как заброшенные средневековые крепости давали им много поживы. Иногда корсары превращали такие цитадели в руины, как это сделал с Меноркой Барбарос[1427]. А порой, располагая сильным флотом, разбойники могли какое-то время продержать крепость как базу, откуда отправляли по округе свои грабительские отряды[1428].

Здесь нелишне напомнить: чектири, даже уступая парусникам в количестве пушек, идеально подходили для нападения на крепости. Со своим малым водоизмещением они сколь угодно близко причаливали к берегу. При этом чектири почти не теряли равновесия, если с них стреляли из пушек, а целиться можно было не только за счет низких палуб, но и за счет того, что пушки размещались на носу под углом 180° относительно киля[1429], а не 90°, как на парусниках. Благодаря маневренности гребные чектири могли подойти в «мертвую зону», где пушкам форта не удавалось их достать, и разрушить крепостные стены ядрами. А парусникам не удавалось ни приблизиться к цели без риска сесть на мель, ни стрелять по ней с одного места – распущенные паруса не позволяли остановиться[1430].