Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

В этот ранний период галеоны, возникшие в Алжире уже в 1606 году, упоминаются в Средиземноморье под названием «буртун». Они немного меньше типичных. Встречаются и их большие варианты, скажем, галеон, принадлежавший греку-ренегату Хасану Калфе, попавшему в плен к христианам в 1626 году. Корабль, оснащенный сорока шестью пушками, вмещал 300 членов экипажа. Однако это скорее исключение из правил; семь кораблей, сопровождавших судно Хасана, были значительно меньше[551]. Буртуны тоже были излюбленными кораблями алжирских корсаров, и из произведения Альберто Тененти, которое до сих пор остается классикой, мы узнаём, как в начале ХVI века они успели стать грозой венецианских галер. Итак, наши маленькие галеоны с высокой палубой и тремя мачтами могли брать на борт 375–500 тонн.

Собственно, галеоны с высокими палубами, возникшие как отклик на плохие мореходные качества больших каракк, к концу ХVI столетия разрослись даже больше необходимого. А военные тактики менялись, абордаж понемногу уходил в прошлое, и становились ненужными высокие юты с рамбадой. Кораблестроители теперь делали более низкие и длинные корпуса с улучшенными навигационными качествами[552].

Век шел вперед, и линейные корабли (в турецкой терминологии галеоны-саффыхарб, или же хаттыхарб) заняли место галеонов. Их уменьшенные формы идеально подходили для корсарства. Корсары очень любили фрегаты, пусть даже небольшие размеры и не позволяли им занять место в боевой линии[553]. С приходом 1640-х годов англичане и голландцы начали отдавать этим однотрюмным парусникам предпочтение перед галеонами. Фрегаты располагали низкой палубой без тяжелых надстроек. Еще в начале ХVII века дюнкерские корсары усовершенствовали их, чтобы преодолевать голландское мелководье. До конца столетия на кораблях возросло и количество пушек, с тридцати до пятидесяти[554]. На английском флоте, куда часто попадали алжирские аналоги этих судов, весившие по 500 тонн, их обычно причисляли к низкопробным[555]. Кроме того, корсарам нередко служили малые вариации фрегатов – корвет (corvette) и бриг (brig, двухмачтовое судно с прямым парусным вооружением).

Пригодились пиратам и каравеллы. Оснащенные 8-10 большими пушками и 20–25 орудиями типа «эйнек», они вмещали 150 членов экипажа; имели три мачты и бушприт; их длина составляла 22 метра, ширина – 8. Легкие и мобильные по сравнению с галеонами, каравеллы-разведчицы идеально подходили для дальних рейдов. В 1630 году одна послужила капитану Сале Кючюк Мураду-реису, известному своими налетами на берега Балтимора с Исландией[556]. В таблицах следующего раздела указано много алжирских каравелл с десятью-двадцатью пушками. Безусловно, и они, пройдя эпоху Великих географических открытий, в ХVII веке отчасти поменяли свой облик. Бывший гребец-невольник дю Шастеле де Буа свидетельствует, что каравеллы ходили и под парусом, и на веслах[557].

Корсары не могли отказаться ни от чектири, ни от маневренности, которой обладали гребные суда[558]. Оттого им особо полюбились парусники со съемными веслами. Благодаря им в спокойных водах Средиземного моря корсары могли как брать на абордаж парусные корабли, так и сохранять в штиль скорость и маневренность. Кроме того, если экипаж парусника хотел войти в мелководный порт, скажем, Сале, ему неизбежно требовалось переходить на весла[559]. Среди кораблей, сочетавших особенности чектири с парусниками, главную роль играла шебека, или, по-османски, «сёнбеки» – поистине пиратский корабль, «navires corsaires par excellence», как называет ее Куиндро[560]. Размеры этих кораблей, преобразившихся в боевые из простых рыбацких, варьировались в пределах 30–35 Ч 6–8 м; а наибольший вес составлял 200 тонн. Шебеки имели от двенадцати до тридцати пушек и вмещали 200 членов экипажа. Со временем в ХVII столетии на некоторых из них начали ставить прямоугольный парус, но все же три мачты типичной шебеки украшали другие паруса – латинские. Впрочем, если ее фок-мачта традиционно возвышалась впереди, то бизань – неподалеку от кормы. На носу шебеки, про запас имевшей где-то тридцать весел, также находился приподнятый кверху водорез, к которому можно было привязывать паруса[561] [см. рис. 2, цветная вкладка]. Не забудем упомянуть и широко распространенное мнение, согласно которому этот корабль будто бы изобрел сам Улудж Али[562].