Кортик фон Шираха

– Звания – это для них! Нам главное – достаток в семье, дорогая! – воскликнул Шульц. – С переходом в эсэсовскую структуру мое жалованье удваивается! Сейчас я, как сотрудник архитектурного бюро Шпеера, получаю 300 рейхсмарок, а в Вевельсбурге мне предложили 600! В Вевельсбург вкладываются деньги, даже в «Аненербе»[6] есть с проблемы с финансированием, а тут – нет. И все это, заметь, под грифом «секретно».

Тут Шульц наконец обратил внимание на разинувшую рот Марту и наклонился к уху супруги, прошептав:

– Замок Вевельсбург я встречал в разных проектных документах нашего бюро и всегда под разными наименованиями. «Расовая школа СС», «Имперское училище руководящих кадров СС», «Мировоззренческая школа СС», «Школа при рейхсфюрере СС»… Мне предложили должность в «Школа-доме СС Вевельсбург», хотя это то же самое. А под рапортом о моем переводе стоит подпись не коменданта замка штурмбанфюрера Кнобельсдорфа, а «замкового капитана» Кнобельсдорфа, какая-то, прям, средневековая должность.

Шульц торжествующе посмотрел на супругу, ища в ее глазах одобрения.

Брунхильда слегка улыбнулась. Несмотря на нордический характер, все же она была женщиной, а потому логические рассуждения мужа пока не вызвали у нее позитивных эмоций. Да, новость об увеличении жалованья остановила порыв разрыдаться, когда она представила себе переезд и связанные с этим проблемы. Но никакие деньги не вызовут ни у одной женщины радости, пока не почувствуется их волшебное воплощение в новом платье дочери, ботинках сыну и сытном ужине на семейном столе.

– Наверное, ты прав, – осторожно сказала Брунхильда. – Повышение – это хорошо. Для мужчины это важно. И для семьи тоже. Мы должны это отпраздновать.

Брунхильда поцеловала мужа в щеку и, кивнув Марте сделать то же самое, удалилась готовить ужин.

Ближе к вечеру появился Отто. С порога уткнулся лицом в плотную пелену праздничных ароматов утиного жира, корицы и печеных яблок. Едва успел снять усталые ботинки, потяжелевшие от строительной пыли, как выскочившая из комнаты Марта выстрелила в него новостью:

– Мы переезжаем в Вевельсбург. Папа получил повышение и стал эсэсовцем! Можешь попрощаться со своей эклерной принцессой.

Из кухни вышла Брунхильда, своим появлением остановив словесный поток дочери. Строго взглянула в ее сторону. Марта опустила голову, развернулась и ушла обратно к себе. Взгляд матери смягчился и обратился к сыну одновременно со словами:

– Здравствуй, сынок. Хорошо, что ты сегодня не поздно. Сейчас будет праздничный ужин. Переодевайся, отец уже дома.

– Что это за история с переездом? Куда?

Мать вздохнула.

– У твоей сестры не держится. Переодевайся, за столом все обсудим, – и Брунхильда погладила сына по щеке.

– Мама, пожалуйста. Мне сейчас надо знать. Мне надо… Мне надо уйти… В церковь. Я хотел пойти в церковь, – голос Отто дрогнул.

– Сначала ты сядешь за стол, мы все обсудим, а потом пойдешь, – твердо сказала Брунхильда.

– Но, мама, я… – Отто хотел еще что-то сказать.

– Отто, тебя ждет отец. Ты поешь, мы поговорим и ты сможешь идти, – сказала Брунхильда тоном, не терпящим возражений.

Отто молча прошел в свою комнату, быстро снял пыльную одежду, прихватил чистую и заперся в ванной. Через пять минут, причесанный и умытый, он уже сидел за столом. После традиционной молитвы и начала трапезы разговор начал отец.

– Итак, все уже в курсе, что мы переезжаем в Вевельсбург.

В течение нескольких минут Рихард пересказал то, что уже слышали Брунхильда и Марта, но в этот раз Шульц смаковал каждое слово, ему явно доставляло удовольствие рассказывать об этой новости. Он гордился собой.

– Что ты думаешь об этом? – спросил Рихард, обращаясь к сыну.

Что должен был Отто ответить? Что горд за отца, но меньше, чем тот сам? Что переезд в Вевельсбург означал разлуку с Оттилией, которая буквально вчера ответила ему взаимностью, согласившись сходить в кино в конце недели? Что это он, Отто, хотел в будущем пополнить ряды СС, пройдя путь от юнца «Гитлерюгенда» до офицера высшей рыцарской касты, глотая строительную пыль на стройках сейчас и вероятно кровь на полях будущих сражений, чтобы гордо сообщить об этом отцу и матери, а теперь получается, его отец станет обершарфюрером СС просто потому, что будет рассчитывать напряжение балок в книгохранилище? Да ладно бы это звание для отца что-то значило, кроме дополнительных трех сотен рейхсмарок. И само звание – всего лишь унтерофицерское, что-то вроде старшего ефрейтора Вермахта, но стоит ли это всё – переезда из столицы в какой-то захолустный городок, где Отто придется пойти в сельскую школу и сидеть за партой с какими-то крестьянскими детьми?

– Я бы хотел остаться в Берлине, – сказал Отто несмело.

Отец с матерью переглянулись. Рихард нахмурил брови и спросил:

– Ты не рад за отца, Отто?

– Рад, отец. Просто… Тут мои друзья по «Гитлерюгенду», так что…

Рихард внимательно посмотрел на сына. Чуть заметная улыбка заиграла у него на лице, будто он ожидал такого ответа и был к нему готов.

– Это единственная причина, сынок? – спросил он.

Отто пожал плечами.