Кортик фон Шираха

Конечно, к самому руководителю немецкой молодежи посланника принца не пропустили. Отто даже не дошел далее пропускного пункта у входа в здание штаб-квартиры. Полчаса в ожидании провел за листанием журналов «Der Pimpf» и созерцанием плакатов на стене. Пимпфом когда-то был и Отто, находясь до 14-ти лет в самой младшей группе Гитлерюгенда «Дойчес Юнгфольк». Даже сдавал экзамен на право называться Пимпфом: бежал 60 метров, метал мячик на дальность и выполнял другие нормативы, самым приятным из которых был поход в лес с ночевкой. Тогда они все дружно пели «Хорст Вессель» и песни «фенляйна» Гитлерюгенда у костра. То, что слово «пимпф» было буквально полсотни лет назад бранным и означало «пукающего малыша», никого из ребят, да и самого Отто, не волновало ни капли.

Стоя у стола, рядом с черным пятном висевшего на стене телефонного аппарата внутренней связи, Отто поворошил стопку журналов, пытаясь обнаружить свежий номер. Не найдя, перевел взгляд на противоположную стену, где на него пыталось шагнуть с плаката, будто из зеркала, изображение самого Отто Шульца, только рисованное и до деталей на него похожее. Позади плакатного героя в форме офицера Вермахта также шагал Отто, только постарше. Надпись на плакате звучала в унисон мыслям большинства членов Гитлерюгенда – «Offi ziere von morgen»[17].

Наконец, адъютант фон Шираха вынес сверток, проверил документ – членский билет Гитлерюгенда Отто Шульца, и со словами: «Лично в руки господину принцу цу Шаумбург-Липпе» передал ценный груз юноше. Отто всмотрелся в переданное. Под слоями грубой серой бумаги, перевязанной бечевкой, должен быть кортик самого Бальдура фон Шираха, абсолютно новый образец парадного оружия командного состава, о котором говорила мать и которого еще никто не видел.

Отто вышел на улицу и направился быстрой походкой к их временному пристанищу, надеясь еще застать принца. Но дорога опять как-то сама собой вывела к кондитерской Барбары Шмук. В этот раз Отто вошел внутрь, не колеблясь. Деловито поздоровался с хозяйкой и кивнул дружески-сдержанно Оттилии.

– Стакан молока, пожалуйста, – произнес Отто тоном аристократа, заказывающего кофе. – И один шоколадный эклер.

– Пожалуйста, господин будущий офицер, – ласково сказала Барбара, невольно повторив плакатный лозунг, увиденный Отто буквально четверть часа назад.

– Оттилия, можно тебя на минуту? Вы позволите, фрау Шмук? – решительно сказал Отто.

Барбара кивнула головой дочери. Оттилия вышла из-за прилавка и подошла к Отто, расположившемуся за вчерашним столиком.

– Как дела? – спросила девушка, в ее глазах читалось любопытство.

– Все отлично, спасибо! – Отто вынул из-под мышки сверток и положил на стол перед собой. Все это время он его так и держал, отчего на коричневой рубахе отчетливо расплылось потное пятно.

– Идешь на почту? – поинтересовалась Оттилия. – Посылка?

Отто неторопливо отхлебнул молока, оставив чуть заметные белые усики над верхней губой.

– Нет, выполнял поручение своего начальника. А это я только что получил лично от имперского руководителя молодежи, рейхсюгендфюрера Бальдура фон Шираха, – гордо произнес он, особо бережно прикоснувшись к свертку.

Оттилия сделала губы дудочкой и нахмурила брови. Такая гримаса означала только одно: «Хвастун, не лопни от важности!»

Отто снисходительно посмотрел на нее сверху вниз и сказал:

– Я понимаю, что ты не веришь. Но я могу доказать!

Важно постучал пальцем по свертку. «А если она…» – вдруг подумал Отто, испугавшись, что Оттилия может все-таки потребовать доказательств, но уже было поздно.

– Ну, докажи! – игриво сказала девушка.

Отто растерянно оглянулся по сторонам. В кондитерской были посетители, некоторые из них откровенно пялились на молодых людей.

– Я тут не могу. Я могу только тебе по секрету, – заикаясь, произнес.

Оттилия сделала жест рукой, мол, «сейчас все устрою», и упорхнула к матери. Что-то начала ей шептать на ухо. Трусливая мысль немедленно уйти, пока не поздно, пробежала в голове, но не успел Отто взяться за сверток, как Оттилия вернулась и заговорщически кивнула головой, приглашая следовать за ней.

Молодые люди зашли в подсобное помещение, заставленное стеллажами с кондитеркой, бидонами с молоком и прочими важными предметами для небольшого семейного гешефта. Запах ванили, до этого казавшийся штормом, здесь превратился в ураган, так что у Отто даже слегка закружилась голова.

– Ну, – требовательно сказала Оттилия, показывая рукой на стол, слегка украшенный то ли мукой, то ли сахарной пудрой.

Отто пальцем прочертил на белой поверхности стола темную бороздку, не решаясь водрузить туда сверток.

Оттилия поняла, взяла тряпку и быстро протерла столешницу. Вытерла руки чистым полотенцем, повторила пригласительный жест.