Корзина спелой вишни

Никто не дарил ей цветов. Почему? Может быть, потому, что она была такой замкнутой, отчужденной и ребята побаивались ее.

А Ахверди! При этом имени у нее сладко и больно заныло сердце, только с ним она была другой — открытой, разговорчивой, беззаботной. «Что же я делаю? — опомнилась Камила. — Разгуливаю по городу. А он, может быть, попал в беду, может, его сшибла машина и сейчас, искалеченный, он лежит в больнице?..»

За все время она была у него дома только дважды. В первый раз, когда они встретились, чтобы идти на балет свердловского театра, гастролировавшего в Махачкале, и он забыл дома билеты. И второй раз, когда они вдвоем встречали у него Новый год. Тогда он сам украшал елку, а снегурочку, что стояла под елкой, называл Камилой. Они пили шампанское, жгли бенгальские огни и целовались, целовались…

…Камила нажала кнопку звонка. Он залился звонко, решительно и жалостно стих. Камила нажала еще раз — ни звука в ответ. Она постояла на лестничной площадке, раздумывая, удобно ли позвонить соседям… и, так ничего и не решив, рассеянно спустилась вниз.

В это время у подъезда остановилась машина, и в оконном стекле Камила увидела… Ахверди. Рядом с ним сидела женщина с высокой прической и грубым портфелем. Он ласково простился с ней и вышел из машины. Но, увидев Камилу, отвернулся и стал махать вслед удаляющейся машине. Не успела Камила от радости перейти к недоумению, а от недоумения к ревности, как он, ее Ахверди, уже нежно обнимал ее.

— Что случилось? — пролепетала она.

— Да ничего особенного. Просто был занят заводскими делами… вне завода.

— Но ты же знал, что у меня все равно что экзамен, — упрекнула его Камила.

— Да, но… жизнь вносит свои коррективы. Обстоятельства бывают сильнее нас, — и он развел руками. — Радость моя, поздравляю тебя!

— Кто эта женщина? — вдруг спросила Камила. Она еще не могла понять, чем ее обидел ответ Ахверди, но что-то уже ныло внутри глухо и больно.

— Партийный работник, шефствует над нашим заводом. С ней-то я сегодня и улаживал наши заводские дела, — беспечно ответил Ахверди.

И у Камилы отлегло от сердца.

…Но, несмотря на то что Ахверди был по-прежнему ласков и внимателен к ней при встречах, встречи эти становились все реже. На заводе Камила не бывала с тех пор, как закончила работу над скульптурой. Телефона у нее не было. Звонить же ему она стеснялась, тем более что домашнего телефона он тоже не имел, а кабинет его на заводе был вечно заполнен людьми, и Камиле казалось неприличным вести с ним личный разговор при всех, пусть даже по телефону.

Камила мучилась в догадках, искала ответа, но ничего не могла придумать. Стадион «Динамо» заказал ей скульптуру физкультурницы, но работа не клеилась. Руки утратили свою гибкость, стали неповоротливыми, тяжелыми, словно тяжелые гири были привязаны к ним. И вот, когда со времени их последней встречи прошло уже десять дней, Камила не выдержала…

В проходной ее узнали и пропустили. Камила сразу прошла в его кабинет.

Он был один. Увидев Камилу, он с радостной улыбкой пошел ей навстречу.

— Здравствуй, моя хорошая! Что ты бледная сегодня? — озабоченно спросил он, поворачивая ее к свету. — Уж не заболела ли?

При звуках его голоса Камила размякла, почувствовала, как слезы подступают к горлу, забыла все суровые слова, которые собиралась сказать ему.

— Ахверди, — умоляюще пролепетала она. — Что случилось? Почему мы перестали видеться? Я не могу так.

Лицо Ахверди посерьезнело. Он как бы задумался.

— Милая, — наконец сказал он вкрадчиво, — ничего не изменилось в моем отношении к тебе, но у меня теперь туго со временем. Я начал писать диссертацию. Видимо, скоро, — он понизил голос, — меня назначат главным инженером…

Она опустила голову, и он увидел в ее глазах слезы.

— Маленькая моя, — сказал он ласково, — нельзя же все так близко принимать к сердцу. Может быть, тебя беспокоит та женщина? Так это не то, что ты думаешь. Мне просто нужно получить от нее несколько услуг. А за услуги в нашем мире надо платить. Мужчина платит женщине вниманием.

Камила не верила своим ушам. Она смотрела на него так, что Ахверди наконец рассердился.

— А если ты такая ревнивица, давай пока не будем встречаться. Месяцев шесть-семь, пока я не закончу все свои дела.

— Подлец! — сказала Камила и вышла.