Корзно

Топорище - в длину ноги взрослого человека. Лезвие - семь сантиметров. Обух плоский, чтобы опереться. На обратном конце рукояти бывает металлическое навершие, чтобы не повредить топорище при использовании в качестве посоха. Бывает заострённое, что добавляет функционала.

Позже, в веке 17-19 эти топорики посчитают оружием, запретят. Но запрет не распространялся на украшения, и мастера начнут украшать бартки медными и серебряными добавлениями. Вроде головы животного на обратной от лезвия стороне топорика.

***

Пока передо мной - самый простой, похоже, ещё от булгар Аспаруха, вариант. Без молотка или клюва на обухе, без наверший. Но, факеншит, их двенадцать штук! Против двух моих "огрызков".

Понатаскали, итить их валашкать, всяких раритетов! Булгарско-аланско-мадьярских...

Так это ж здорово! Это ж не наши славянские исконно-посконные пара копий у каждого или луки с отравленными стрелами! Было бы у них что-нибудь метательное - сделали бы из меня ёжика. А так...

А так их двенадцать. На длинных рукоятках. А у меня - два коротких клинка.

Факеншит! Я что, ГГуй?! - Ну и нефиг...

- Сухан, тревогу.

Негромко произнесённая в сторону фраза потерялась в шорохе движения толпы, выдвигающихся, выстраивающихся передо мной полукругом бойцов.

А вот трель свистка - ударила по ушам. Некоторые аж присели с испугу.

Сколько лет прошло с тех пор, как в Елно я вот так, свистом, призывал своих людей на двор тамошнего посадника!

"Росомах" такой был. Его не стало. А свисток остался. И "пошёл в народ": есть набор сигналов, есть навык их использования. Часто свистульки удобнее труб и рогов. Ребят этому учат, у командиров всегда с собой.

Другое дело, что я лентяй. Таскать лишнее по жаре... сунул в седельную сумку да и оставил. А вот Сухан... Выберусь живым - пойду в обучение к бывшему зомби.

"Пусть меня научат".

Да не свисту! - порядку. Что положено по уставу иметь при себе - надо иметь. При себе, а не при коне.

Жрец внимательно смотревший на меня, на выстраивающихся передо мной "топорников", повернулся ещё дальше, пытаясь рассмотреть "свистуна". Лежащего на валу Сухана не видно, да и темно там. Особенно, по сравнению с освещённой дюжиной плошек площадкой.

Полузадушенная девчушка, которую он удерживал за ожерелье, качнулась вперёд, видимо, теряя сознание, и он резко повторил:

- Убить! Быстро!

Цепочка мужчин с топорами шагнула вперёд, места всем не хватало, за спиной у меня вал. Им пришлось сменить хват: вместо горизонтального или наклонного, они подняли свои палки вертикально вверх.

- Сухан! Бой!

Мгновение и на левом фланге, метрах в шести от меня, с вала спрыгивает фигура. Самый крайний топорник валится от толчка. А второй... разваливается.

Хороши у меня палаши. А в руках хорошего бойца - и вовсе великолепны. Горизонтальный удар слева направо, с проносом, во всю силу, по неприкрытому доспехом, даже рукой, даже топорищем, ничем, кроме рубахи, туловищу...

Верхняя половина валится на соседа, нижняя - тоже падает. Но чуть позже и отдельно.

Левая часть строя смята. Там отшатываются, спотыкаются друг о друга, падают.

Я уже говорил: каждая профессиональная деятельность накладывает свой отпечаток. Здесь какие-то крестьяне. С древними, задунайскими, кажется, тараканами в головах, с тоже древним, около-карпатским оружием в руках. Не футболисты.

Не удивительно - здесь никто не играет в футбол. Но важнее - никто не имеет навыка пинать что-то ногами. Конечно, какие-то движения подобного типа в жизни туземцев встречаются. "И пса голодного от двери, икнув, ногою оттолкнуть".

Но "пыр", "сухой лист", внешней и внутренней стороной стопы... Не-не-не! Я не футболист! Но "Кожаный мяч"... подцепить, поднять, перебросить...

Я - подцепил. Но не перебросил. Плошка с горящим жиром полетела невысоко - прямо в грудь стоявшему передо мной. Стукнула. Выплеснула. Упала. А он, и сосед слева, которому тоже досталось чуток прямо в лицо, бросили топоры, взвыли и живыми факелами покатились по земле, расталкивая остальных.

Очень вовремя. Потому что справа в меня синхронно ударили сверху две валашки. Должно было быть три. Но средний из этой троицы, услыхав вой заживо горящих... смутился. Прижал руки с топориком к груди, отшагнул назад.

Два топора - не смертельно. Вскинул "огрызки" вперёд, поперёк, горизонтально, дёрнул вверх. Толстые обухи моих удивительных клинков легонько стукнулись о топорища, и, стоило их чуть-чуть потянуть, как родные вошли под "бороды" топориков. Я выше туземцев и руки у меня длиннее. Поэтому мне хватило места не только остановить падающие на голову топоры, но ещё и дёрнуть их оружие над собой себе за спину.

Левая отработала чётко. Или, вернее, топорник держал слабо. Лесоруб часто ослабляет хват в конце удара - "сама пойдёт". Топорик "пошёл". В вал за спиной. Обезоруженный хозяин валашки ахнул и отскочил. А второй заупрямился, не отпустил. И я просто шагнул к нему. Поднимая правую, удерживающую его оружие, ещё выше, и опуская левую, удерживающее моё. Уже свободное. Пока не вкололось ему в печень.

"Проворот в конце удара - обязательный элемент всеволжской школы фехтования".