Корзно

Собрали-увязали полон. Отрубили и сунули в мешок головы жреца и его подростка-помощника, перетряхнули майно - почти ничего ценного нет. Валашки собрали, пояса с ножиками. Сели на коней и поехали. В Курск.

Уже спустившись к речке, сгонял двоих к тому месту куда "додола" упала. Девочка умирала долго, сломанные при ударе о землю рёбра пробили лёгкие. Она захлёбывалась кровью, заливала всё вокруг, пыталась ползти... Так её и нашли мои гридни. Уже мёртвой. Для контроля отрубили голову и привезли мне. Попала ли она в жёны Перуну - не знаю.

Со слов пленного тиуна, до Курска вёрст десять. Проводник тоже опознал, наконец, местность. Топаем. В смысле: мы-то едем, топает полон. Аллюр... хоть спи в седле. Понятно, почему степняки детей в полон не берут - скорость сразу падает до черепашьей.

В селище по дороге разбудили мужичков, заставили запрячь телеги. Конечно, заставили - они ещё торговаться со мной будут! Вот теперь куда быстрее пошло.

Только светать начало - выкатились к Куру. С этой стороны довольно большой посёлок. Из него спустились в пойму. Речка не велика, а пойма у неё версты три. Мостов тут... отродясь. Тиун брод указал, и, сквозь строй слободок, к городским воротам. Бабы полонённые, как жилое место увидела - снова в крик. На родительниц глядя и детишки в вой. Озвучка... как у колоны "скорых помощей" по дороге к месту крушения пассажирского поезда.

Поднялись к собственно "городу". Крепость, обнесена земляным валом и деревянной стеной. Оборонительный ров сооружён из крупного естественного оврага.

Перед воротами пришлось постоять, но недолго: среди воротников нашлись гридни, которые к Киеву ходили - меня в лицо знают, пустили быстро. Потащились к князю.

Рагуил Добрынич, окольничий... Скверно. Я этого человека знаю: в курском отряде, что ходил к Киеву, он был зам.командира. Нормальный дядька, без психов, с матерком и юморком, дело знает, дисциплину понимает, дрался, вроде, не худо.

На княжьем подворье суета, мы успели в последний момент: Буй-Тур нынче утром в Новгород-Северский уходит на свадьбу брата. Лодки уже на Тускари стоят, люди собраны, припасы погружены, последнее добирают.

Пустили во двор, князь перед лестницей встречает, честь оказывает.

- Здрав будь князь Курский и Трубечьский Всеволод Святославич. Прости, что в твоём спешном и добром деле помеху явил. Вот.

Сухан подал мне мешок. Горловину раздёрнул да вывернул. Прямо парню под ноги. Он, конечно, ребёнок. По нормам моего времени. По здешнему - он власть. Главная власть в этом городе и округе. И судебная тоже. Ему решать - кого и как казнить.

- Твой боярин... Вот он стоит, Рагуил Добрынич, окольничий. Покрывал язычников из смердов своих. Ныне на капище были теми погаными убиты два ребёнка. Принесены в жертву. Идолищам мерзким. Мальчик маленький и девка. Вот голова её. Сия мерзость сделана по воле и с согласия твоего окольничего. Вот человек его, тиун. Там, за воротами, пара мужиков, да пяток баб, да десятка полтора детишек. Кто уцелел. Когда волхв, отродье сатанинское, велел им меня убить. А вот секирка того дурня богомерзкого, который вздумал со мной спориться.

Я поднял в руке серебряную секирку убитого жреца. Единственный трофей с серебром после сегодняшней бойни. На полгривны - серебра, на полгривны - работы.

- Лжа! Поклёп!

Х-ха... А что он ещё может сказать?

Он не только сказал, но и сделал. Рагуил шагнул вперёд, вытаскивая меч. Но не ко мне.

- Ах ты гад ползучий, ехидна ядовитая! Вздумал руку хозяйскую, тебя, мерзость воровскую, защитившую и облагодетельствовавшую, кусать?!

Окольничий махнул мечом, срубая голову поставленного перед князем на колени своего тиуна. А я махнул тем, что в руках было - барткой жреца.

Удобная штука. В махе выпускаешь по ладони длинное топорище. Цель не знает - как далеко ударит топорик. С полметра неопределённости. Но стоять надо близко. Или подойти. Но - легковата. Если бы не мой навык постоянно крутить дрючок в руках - не получилось бы. А так... воины, привычные ходить в шлемах, часто высоко подбривают затылок. Вот туда секирка и клюнула.

Рагуил вскрикнул и рухнул на только что упавшее тело своего обезглавленного тиуна.

Куряне, конечно, "с конца копья вскормлены", но навыка закрывать князя телом у них нет, задержка в три секунды может быть смертельной.

Вспомнили, наконец, о своих служебных обязанностях. Шагнули вперёд, выдернули сабли. А зачем? - Уже всё. Бартку я так в затылке у окольничего и оставил.

- Экое ворьё ты возле себя держишь. Надо, брат, барахло в дому прибирать.

По решению Боголюбского я - внук Мономаху, Буй-Тур - внук Гориславичу, сами отцы-основатели меж собой двоюродные братья. Так что мы - в одном колене. В смысле: от Рюрика. Поэтому - "брат", а не, например, "внучок".

- Командуй. Ты ж главный. Мертвяка убрать, имение отобрать. Половина моя.

- Как это? С чего это?

Как чётко срабатывают хватательные рефлексы у русских князей! Все вопросы об обоснованности обвинения, о необходимости самообороны... отступают перед более актуальным: "как делить будем?".