Косьбище

Форму политического правления и форму собственности поменять можно быстро. А вот глубоко народные, исконно-посконные привычки…

Пушкин в своём «Пугачеве» пишет, что «когда толпы эти были отбиты от Казани», то многие церкви в местах, где стояли пугачевцы «были осквернены калом конским и человеческим».

Ленин, говоря о съезде крестьян пяти северных губерний, прошедшем в самом начале 18-го года в Таврическом дворце, отмечает появление множества человеческих экскрементов в драгоценных вазах, составлявших часть интерьера. «Притом, что канализация дворца работала исправно».

А вот из третьего тысячелетия.

Москва, Белый Дом, после перерыва депутаты активно выступают в прениях по бюджету. А в туалете выступает уборщица:

«Вот, эти… депутаты… с собственной писькой управится не могут. А туда же — Россией управлять».

Слово «нужник» происходит от слова «нужда». Это в самом деле общенародная и повседневная нужда. И по уровню организации, по качеству удовлетворения этой нужды можно судить о качестве общества в целом. Конечно, тёплый ватерклозет не тянет на памятник древней культуры, вроде Тадж-Махала, или на великое свершение, типа полёта человека в космос. Эти — на века, эти — память будущего человечества. Но общество, которое работает преимущественно на память потомков — потомков не оставляет. Ибо заставляет своих нынешних граждан захлёбываться в дерьме современности. Великие свершения делаются небольшой кучкой «свершателей», которые высасывают ресурсы из всех остальных, постепенно сталкивая их всё глубже в выгребную яму. Потом, на место первых «свершателей», неизбежно приходят люди, для которых подтекающий кран или забитый унитаз не являются чрезвычайным событием, нарушением технологии, преступлением против базовых прав человека, поводом немедленно прибежать и исправить. Они к этому привыкли, они в этом выросли. Технологическая и политическая культуры начинают падать.

Сначала конструктор, рисуя перепускной клапан, не предусматривает обязательной однозначности установки. Чтобы этот клапан в принципе невозможно было установить неправильно. «А зачем? Ну погонит воду из бачка не вниз, а вверх. Ничего, наша соображалка лучше всех — сообразят и переставят». Потом слесарь устанавливает клапан по месту как на душу легло. «И чего? Ну ещё раз прибегут. Ещё пузырь выкатят». Потом, в момент прохождения стратосферы, клапан открывается, хотя не должен, и воздух сбрасывается в пустоту. Спускаемый модуль разгерметизируется и три хороших человека, прекрасных специалиста в области пилотируемой космонавтики… Звание «Героя» посмертно… Спустили в унитаз…

Санитария умирает, и страна начинает гнить заживо. Не смотря на все заклинания любой политической направленности. И в материальном, и в духовном плане.

Как практически каждый российский мужчина я был на «ты» с разводным ключом, нормально подматывал протечки и выставлял правильное положение поплавка. Но глубже, в систему, я не лез. И я не одинок — масса народу строит прекрасные, дорогие и красивые дома, тратит кучу времени, таланта и денег на всякие интерьеры. А потом в дорогом, импортном, с особым вкусом подобранном под цвет глаз хозяйки, унитазе всплывает переработанный «хлеб насущный» со всех верхних этажей. И где были ваши дизайнеры с визажистами? Нет, все-таки «сантехник» прежде всего «сан», а уж потом «техник». Кстати о сане — может попов к этому делу приспособить? Или дьяконов? Дело-то святое.

Сухан работал мечом как ломиком, разрыхляя местный суглинок, потом обломком половины бревна, назовём это лопатой, сгребал грунт в штаны покойного Перуна, на штанинах которых мы завязали узлы. Выкидывал этот псевдо-мешок из ямы, а я выволакивал к забору и высыпал на кучу скошенного бурьяна. Попросить у Ноготка его секиру для вырубания чего-то более приличного… Личным боевым оружием… Меру маразма и глубину личного оскорбления при таком просто предложении — я здесь уже понимаю.

Солнце клонилось к закату, тени во дворе постепенно удлинялись. Мы ещё успели укрепить последними несгнившими жердями верхний край ямы и разобраться с дверями. «Разобрались» в смысле — двери развалились все.

Та-ак… Мужики! Ну хоть вы оцените: здесь нет нормальных дверных петель! Нет таких простеньких, по четыре шурупа в каждый, парных навесов. Да плевать — «по четыре»! Приходилось по жизни и на двух вешать. И вообще без шурупов — на винтах, болтах, шпильках… Даже на гвоздях. Да хоть как — но должен же быть шток, стержень, на котором всё это крутится! Не-ту-ти…

Даже конструкции, которая попадалась в глухих скитах сибирских староверов, в форме деревянной чашки, которая крепится к косяку и в которой крутится кривой сучок, прибитый к двери — и того нет. А есть ремень, прибитый одним концом к стене, другим — к двери. Причём ремень прибит деревянными клинышками. Ремни — сгнили, клинышки — по-выпали.