Косьбище

Вот, вопрошают иные: «На что знать от чего человек храбр? От вина ли, от духа ли святого — лишь бы бился яро». А на то знать надобно, чтобы дать это. То людям дать, чтобы они страх свой смертный превозмогли и дело своё сделали. То ли церкви святые ставить, то ли заводы винокуренные. Русь на крови стоит. Как бы не мудрствовать, а приходится своих людей на смерть посылать. Один за святыни наши бесстрашно голову положит, другой — за ради вина чарки. И то, чего им, Руси защитникам, для храбрости надобно — надобно им дать.

И ещё скажу: каковы бы святыни наши не были, придёт время и будут они охаяны, и высмеяны, и разрушены. Любые. Потомками тех, кто и жив-то есть только с того, что за него, за родителей его, иные, люди мои, головы положили. И на людей этих, Руси защитников и строителей — будут возведены и хула, и поклёп, и крамолы всякие без счёта. И тако — и должно быть! Ибо мы для того Русь и строим, чтобы дети наши жили иначе. А коль «иначе», то и не понять им нас. Непонятое же человеками всегда высмеивается и умаляется да оплёвывается. Для того и бьёмся, мучаемся, жилы из себя и из других тянем, чтобы следующие — нам вслед смеялись, да на могилы наши плевали.

Истинно говорю вам: не ждите слова доброго от людей нынешних, а уж от грядущих — тем паче. Не в памяти их честь наша, но в том, что есть они.

Трое повязаны. Но все ли это тати? Или кто ещё на мою тощую шейку «мылится»? Надо как-то проверить, как-то прояснить истину. И ежели есть «намыливатель», то и «слить за ненадобностью».

Кто у нас «критерий истины»? — Эксперимент. Ну давай, Эксперимент, экспериментируй.

– Ивашко, давай двух коней. Одного под седло. Тебе. Второго — под большой мешок. Мешок тоже давай. Брюхом не топорщись — клизму вставлю.

– Чего?

– Бегом. Бегом, я сказал.

Факеншит! Среднее, вполне уелбантуренное средневековье: что такое «клизма» — не знают. Нет тут клизм. Как же всё запущенно… А с запором они как? — А тужатся они. У Пушкина так и сказано:

«В темнице там царевну тужит,
А Бурый волк ей верно служит»

«Бурый волк» в качестве слабительного? Оригинально! Хотя… Если внезапно, среди ночи… Лишь бы сердце выдержало… И «мадемуазель царевна, примите мои искренние поздравления ввиду столь радикального облегчения…». Да, без клизмы да при запущенном состоянии приходиться и «братьев наших меньших» использовать медицински.

Побежал. Как корова на сносях…

– Ноготок, Перуновой бабе набить морду. Не сильно. Но губы — в оладьи, нос — в комок. С юшкой. Пару-тройку синяков. По морде. Но без… членовредительства.

– А можно я? Ну, морду гадине набью?

Не ожидал от трусоватого, чистенького, интеллигентненького Николая такой инициативы. Вот что с человеком делает всего один удар поленом по лицу. Да уж, у меня каждый человек — клад. С разнообразными и ещё не понятыми возможностями.

– Можно. Руки тряпкой обмотай. Чтоб костяшки не сбить. Ноготок — покажи.

А вот что делать с Кудряшком? Ловок, парнишечка, ловок. Бегать горазд. И придавить жалко. У меня недавно была такая же ситуация. С Корькой. Нет ниточек для дёрганья и приходиться ликвидировать потенциально полезный ресурс. Жаба давит. Жаба мешает пришибить крысу… При наличии неразрешимого противоречия надлежит выйти из плоскости исходных условий. Это — из софистики. Или поручить решение проблемы подчинённым. Это — из практики управления.