Кощеева дочка и бабушкина внучка

– Это ты на меня не сердись, – тихо ответила кукла. – Знала же, что к русалке близко подходить опасно, и вот так опростоволосилась. Думала, отдам ей свои бусы за гребешок, да и дело с концом. Ага, как же…. Забыла, что она не только жадная, но и хитрая, хоть и глупа как пробка. Азартная я слишком, вот в чём дело.

Это всё от перчинки, что в меня замотана. Эх… Ну ладно, пошли дальше, что ли?

– Пошли! – обрадовалась Варя.

– Так подсаживай меня обратно! – скомандовала Васька. – А ну, гребешок покажи… Ух ты! Перламутровый, да с резьбой! Пусть только Баба-яга скажет, что он ей не по нраву!

– А что, и такое может быть? – испугалась Варя.

– От Яги всего можно ждать, на то она и Яга! – заявила Васька. – Давай, поторапливайся, кидай шишку! Нам теперь к болоту, к кикиморе в гости!

Кикимора любовалась собой в зеркальце: любовалась и наглядеться не могла.

– Хороша! Ой, хороша-то как!

Намазала нос и щёки болотной тиной, поправила на голове рваную косынку и ещё похорошела.

Что бы такое на себя напялить? Шубку из лягушачьих шкурок или накидку из жабенят? Надоели… Чего-то новенького хочется. Яркого.

Шапочку хочется! Шапку! Яркую-яркую! Красную!

Кусты на краю болота раздвинулись, и показалась девчонка – в красной шапке с залихватским козырьком!

От такой удачи кикимора тихо запищала.

Варя увидела низенькую скрюченную старушонку – тощую, пучеглазую, длинноносую. Сидит посреди зелёной лужайки – видно, на солнце греется. Большая голова на тонкой шее повязана какой-то тряпкой, а из-под неё торчат маленькие рожки, словно козьи. Одета в лохмотья, перемазана грязью – и с зеркальцем в руке!

– Здравствуй, деточка! – ласково сказала старушонка.

– Здравствуйте, – вежливо ответила Варя. Назвать это существо бабушкой язык не повернулся.

– Ты где такую шапочку взяла?

– Мама подарила, – сказала Варя. И это была чистая правда.

– У тебя мамочка есть, а я сиротинушка бедная, разнесчастная! Некому мне шапочку подарить. Сижу вот одна на болоте, комаров слушаю! Иы-ы-ы-хы-ы-хы-ы-ы! – загнусила кикимора и вытерла глаза уголком косынки. – Подари мне шапочку, а? Сделай доброе дело, порадуй старушку!

Варя закусила губу. Отказать несчастной бабке стыдно, а отдать бейсболку просто так нельзя: Лялька у Яги, в избушке на курьих ножках…

– Не смей отдавать! – шипела в ухо Васька. – Здесь тебе не там!

Варя тряхнула головой.

– Отдать не могу, а поменяться можно!

– На что, на что меняться? – всполошилась кикимора.

– На зеркальце!

– Бессовестная ты! Последней утехи старушку лишить хочешь! Старших уважать надо, уступать им – тебе что, не говорили такого? В кои веки человека увидела, и то нахалка невоспитанная попалась! Иииы-ы-ы-хы-ы-хы-ы-ы!

– Какая есть, – ответила Варя. – Так будем меняться или как?

– Будем, будем! – всхлипнула кикимора. – Раз уж ты такая бессердечная, уступить старушке не хочешь… Иди сюда, забирай зеркальце, а то у меня ножки ходят плохо – старость не радость, о – хо – хонюшки…

Варя шагнула вперёд и взвизгнула от боли: Васька вцепилась ей в волосы.

– Куда прёшь, сущеглупая? Прямиком в трясину! Увязнешь, и поминай как звали! Эта хныкса шапку заберёт, и только её и видели, а ты останешься тонуть себе потихоньку!

– Да там же трава растёт, цветы всякие… Какое это болото?

– Самое настоящее! Брось камень – только булькнет!

– Больно умная! – зло сказала кикимора.

– Конечно, умная! – подбоченилась Васька. – Хочешь меняться – иди сюда, к нам!

Кикимора метнула злобный взгляд на Варю и заковыляла, переваливаясь с ноги на ногу.

Вблизи кикимора оказалась ещё противнее. От неё разило тиной. По-лисьи длинный нос шмыгал и морщился, что-то вынюхивал. Выпученные глаза слезились, а взгляд так и прыгал туда-сюда, ни на чём не останавливаясь.

– Ну, давай шапку-то! – Кикимора помахала зеркальцем.

– На! – Варя протянула ей бейсболку.

– Мало! Давай ещё что-нибудь в придачу!

– Ах ты!.. – пискнула Васька и от злости подавилась.

– Давай-давай! А то ничего не получишь!

Что ещё отдать противной старушонке? Варя пошарила по карманам. Яблоко и гребешок. Ни завалявшейся монетки, ни конфеты, ни пуговицы. На шее бабушкин кожаный шнурок, а на нём… Ура!

– Вот! – Варя вытащила из-под футболки куриного бога.

Кикимору перекосило.

– Убери! Убери сейчас же! – от визга у Вари заложило уши.

– Ага, как же! – завопила Васька. – Давай зеркальце, сквалыга! Давай сюда и проваливай в своё болото, пока мы добрые! А то сейчас как глянем на тебя через дырку!

Кикимора швырнула Варе и зеркальце, и бейсболку, подхватила подол и бросилась бежать по болоту. Вместо ног у неё оказались птичьи лапы: с тремя пальцами и длинными когтями. И бежала на этих лапах кикимора чуть ли не впереди собственного визга.

– Чего это она? – растерянно спросила Варя.

– Как «чего»? Ты ж её напугала до смерти. Куриный бог – лучшее средство, чтобы от кикиморы избавиться – ты что, не знала? Вот она и дала дёру. Пока не уйдём, так и будет в болоте сидеть. Пошли, некогда рассиживаться!

Выбирались из болота след в след: Васька впереди.

– Я легче! – заявила кукла. – А ты за мной, да не отставай. Хоть самая трясина там, куда кикимора убежала, да всё равно ухо востро надо держать.