Кощеева дочка и бабушкина внучка

Из леса галопом вылетел осёдланный конь – белый, как любимые бабушкины розы. На воронью стаю из поднебесья обрушился белый сокол, и от ворон только перья полетели.

– Ах вот ты как? Все на одного, да? – Ба-ба-яга стояла на крыльце с помелом в руках. – А ещё родня называется! Ты ж сама Кощеева дочка, Василиса!

– Зря ты это сказала! – Бабушка уже была в седле. – Конец тебе, Яга!

– Это мы ещё посмотрим! – Баба-яга прыгнула в ступу и взвилась над поляной.

– Аиииииии! – яростно завизжала бабушка, и её белый конь встал на дыбы.

Баба-яга ринулась на неё сверху. Помело в руках Яги стало мечом – кривым, воронёным, отливающим синевой, и с этим мечом скрестился бабушкин – прямой и светлый. А дальше всё свилось в вихрь, мечущийся по поляне. Там ничего было не разглядеть: только мелькали блики на мечах, звенели и лязгали сталкивающиеся клинки да резал уши свирепый визг – непонятно чей.

Сердце у Вари колотилось так, словно хотело выскочить наружу. Ладошки от страха стали холодными и липкими.

«Сделай всё точь-в-точь. Надеяться больше не на кого», – сказала Васька. А Ваську подвести нельзя. И бабушку, которая сейчас насмерть дерётся с Ягой – из-за неё, Вари, дерётся… И папу с мамой нельзя подвести. И Ляльку, которая ждёт помощи.

Варя изо всех сил ущипнула себя за руку.

– Вылезай, дурафья скудоумная! Поторапливайся, кулёма! – прошептала она. – Давай, шевели ходилами!

К избушке на курьих ножках Варя побежала по краю поляны, прячась за кусты. В траве серыми кучками лежали ягоши. А вдруг они очнутся и бросятся на неё? Что тогда?

Да ничего. Очнутся, кинутся – вот тогда и можно бояться. Только некогда будет: драться придётся. А пока давай прибавь скорости! Вот уже она, избушка, рукой подать…

На крыльце появилась знакомая фигурка: синие шорты, футболка с ярким попугаем – та самая, папина, сингапурская…

Лялька!

Варя взбежала на крыльцо, сгребла сестру в охапку и увидела у неё на плече Ваську. Кукла сидела, придерживаясь за Ляль кины спутанные кудри. Глаза-пуговицы победно сверкали – не хуже, чем зелёные камни в бабушкином венце, – а острый нос был задран, как у задавалы Шишкиной из параллельного класса.

– Видала? Вот она, Лялька наша! Живая, невредимая! Упрямство, оно полезно бывает. Баба-яга послушных любит, а Лялька у нас кремень – вся в бабушку. Ну, что уставилась? Давай живо, ноги в руки и бежать!

Тут за спиной грохнуло, словно лопнул огромный воздушный шар. Варя кубарем слетела с крыльца вместе с Лялькой и приземлилась так жёстко, что на минуту потеряла сознание.

Очнулась Варя от того, что Васька теребила её за ухо.

– Перестань, ухо оторвёшь!

– Ничего, тебе к лицу будет!

– Лялька в порядке?

– А то! Поднимайся, пошли. Тяжёлый денёк сегодня выдался. Да ещё бусы рассыпались. Вот, несколько штук только подобрать успела. На, сунь в карман, а то у меня карманов нету.

Всю поляну покрывала мелкая тёмная пыль. Ни ворон, ни белого коня, ни сокола не было. И Бабы-яги тоже не было. Только сидел, обернувшись хвостом, рыжий кот Василий. А рядом с ним лежала бабушка – без шлема и кольчуги, лицом в почерневшую от пыли траву, с мечом в руке.

Всё это Варя разглядела куда позже: когда добежала, волоча за собой Ляльку, перевернула бабушку на спину и убедилась, что она дышит.

– Явилась наконец, – зло сказал кот Василий. – Хозяйка из-за тебя головой рисковала, а ты… А ну, пошла очки искать, пока я по-настоящему не разозлился!

Варя хотела было огрызнуться, но передумала. Встала на четвереньки и принялась искать.

Очки искали все – кроме кота Василия. Он не отходил от хозяйки. Искали все, а нашла Лялька. Подбежала к Варе, подёргала её за рукав толстовки и сказала:

– На!

Совсем недавно Лялька не говорила ни слова. «Это всё бабушка», – подумала Варя.

Василий при виде очков сменил гнев на милость, хотя на Варю по-прежнему косился.

– Вася, очки на бабушку надеть или не надо?

– Дома наденет. Пока себе на шею повесь.

– Вася, а ты правда кот Баюн?

– Ну да.

– А как же ты у Бабы-яги жил?

– Вот так и жил. Жил-жил, а потом стареть стал. Раньше-то я целую рать усыпить мог: так и валились воины, как трава под косой, упадут – до нового месяца спят. Сейчас уже не тот. Вот Баба-яга меня и выгнала. Иди, говорит, дармоед, на все четыре стороны. И кочергой… А Василиса меня подобрала, к себе взяла, лапу вылечила.

– Так на картинке кот Баюн чёрный, только глаза жёлтые…

– А всю чёрную шерсть Василиса вычесала. Песню пела да своим гребешком хрустальным вычёсывала. Новая шерсть рыжая наросла. Я Василису никому в обиду не дам, кого угодно за неё в клочья порву. Так что ты меня лучше не серди. Кончай болтовню.

Кот зашипел, зафыркал и вдруг стал расти, увеличиваться на глазах. Вот он уже со Снежка величиной, вот с пони, на котором Варя каталась в зоопарке…

– Что смотришь? Сажай всех на меня, да сама садись! Домой пора, Василису лечить. Время дорого. А ножны где? Без них никак нельзя! Ищи!