Кощеева дочка и бабушкина внучка

– Страна такая – у Латырь-горы, что за Рифейскими горами. Туда птицы на зиму улетают. Там всегда лето. Деревья там растут невиданные, а на них птицы гнездятся: Сирин, Алконост и Гамаюн, поют голосами неслыханными. Вот там жар-птицы и живут, золотые яблоки клюют, светом Ирия горят. Бывает, и к нам, в Явь, залетают…

– Ох, Васька, ну ты и сочиняешь!

– Чистую правду говорю, балда ты долговязая! – оскорбилась кукла.

– Ну отчего ты сразу кипятишься!

– Отчего-отчего… Сказано было тебе, беспамятной! От уголька, что в меня замотан!

– Варюша, где ты там! – позвала бабушка.

Варя подхватила куклу и побежала на зов.

Гости сидели за столом: ели, пили, смеялись и разговаривали. Вокруг стола похаживал нарядный Прохор, а в воздухе плавали блюда и кувшины. Невидимые руки подавали и раскладывали еду, убирали ненужную посуду. Прохор вполголоса, а то и одними жестами распоряжался, и всё делалось по его веленью. Варя тут же получила тарелку с ломтями разных пирогов и стакан чего-то золотистого, пузырящегося.

– Ох и хорош же у тебя мёд, Васили сушка! – Горбоносый вытер усы. – Ещё!

К нему тут же подплыл по воздуху серебряный кувшин, и в подставленный кубок полилась золотистая струя.

– И мне! – подхватила принцесса в вишнёвом платье.

– И мне, пожалуйста! – присоединилась Хино-тян.

– Васька, – шепнула Варя кукле, – а почему они все по-русски говорят?

– По-своему они говорят, балда! Только теперь ты их понимаешь, вот и всё.

– А почему? – Варя решила не обращать внимания на Васькины манеры.

– Потому что потому! Хозяйка без очков – раз. И день сегодня такой – два!

– А очки здесь при чём, Васька?

– В них она обычный человек, и всё вокруг неё обычное. Без очков ей в Яви не прожить. Снимает Василиса очки – сама собой становится, и вокруг чудеса из-под спуда пробиваются. Всё, что к нам в Явь извне пришло, видится таким, каково оно и есть. Эх ты, смотреть – смотришь, а понимать – не понимаешь!

Чтобы всё это усвоить, пришлось съесть пирога с яблоками и мёдом запить.

– Слушай, а Лялька где? – спросила Варя надувшуюся куклу.

– Да вон она! От подарка оторваться не может. Приклеилась к своему дракону, а обо мне и думать забыла. – Васька подозрительно хлюпнула носом.

Лялька и в самом деле сидела на траве, рядом с лежащим драконом: ела пирог и время от времени тыкала им в драконью морду – делилась.

– Да ты что, Васенька! Как тебя забудешь! Просто Лялька ещё маленькая, вот всё новое ей и интересно.

– Правда? – с надеждой спросила кукла.

– Конечно! А мы с тобой наговоримся, пока Лялька не спохватится.

– Умеешь ты утешить, – признала кукла. – Спасибо тебе. И за бусики спасибо, уж больно они мне глянулись. Да ещё старые бусины туда же нанизали…

– А что, не надо было? – испугалась Варя.

– Обязательно надо! Бусины это не простые…

– А какие?

– Любопытной Варваре нос оторвали! – огрызнулась Васька. – И так я слишком много наговорила.

– Василиса, вроде ветерок поднялся, – сказал Финист. – Ну что, я пошёл?

– Конечно! Порадуй именинницу.

Финист-Ясный сокол подошёл к лежащему дракону, поднял из травы привязанную к нему тонкую верёвку. Намотал её на руку и побежал.

Варя так и не увидела, как Финист превратился в птицу. Только что бежал по земле человек в синей, расшитой золотом рубахе. И вот уже сокол летит вверх, забирая всё выше и выше, к солнцу.

Дракон зашевелился, пополз по траве.

И взлетел под радостный Лялькин вопль.

Сияло солнце, ветер дул всё сильнее, и в небе парил, танцевал алый дракон. Мерно взмахивали перепончатые крылья, извивался длинный хвост, большие выпученные глаза строго смотрели вниз…

Все гости повскакали из-за стола, задрали головы и любовались драконьим полётом.

– Вот это да! – сказал бородатый. – Вот подарок так подарок!

– Дракон радуется, что будет жить у тебя, Тацуко! – сказала Хино-тян Ляльке и улыбнулась.

– Баб, – тихонько спросила Варя, – а почему она так Ляльку называет?

– Потому что у драконов и людей бывают дети. Они зеленоглазые и черноволосые, как Ляля. А Тацуко и значит «дитя дракона».

– Значит, Лялька у нас дракончик? – хихикнула Варя. – Это по-китайски, да?

– По-японски, – серьёзно ответила бабушка. – Хиноко из Японии.

– А почему ты её Хино-тян называешь?

– Мы давние подруги, мне можно. А тебе её полагается называть Хиноко-сан. Заруби себе на носу.

– Хорошо. А иначе она обидится, да?

– Не обидится. Но это невежливо.

– Она тебя вообще Васирисой назвала, и то ничего!

– Нету в японском языке звука «л», вот и всё. И обижаться тут не на что.

Дракон пошёл на посадку. Финист- Ясный сокол врезался в землю и стал человеком во взмокшей синей рубахе.

– Умаялся, – кратко пояснил он, сматывая верёвку.

– Спасибо, голубчик! – Бабушка поднесла ему кубок мёду.

– Потом ещё полетаю, – пообещал Финист и жадно выпил. – Ух, уморился! Теперь пирожка бы…

– Так пойдём! – Бабушкина рука указала на ломящийся от блюд и тарелок стол.

Красный дракон опустился на траву, вольготно раскинув крылья и хвост. Лялька устроилась рядом и тихо с ним разговаривала на своём языке. Хиноко мелкими шажками подошла к дракону и поклонилась.

– Спасибо, Тацу-сан! Это было прекрасно, – тихо сказала она.