Кощеева невеста

На потолке местами облупилась краска, и нарисованное солнышко, которое прежде гуляло туда-сюда по такому же нарисованному небосводу, остановилось, наткнувшись на проплешину. Лис наблюдал за его потугами: интересно, пробьётся или нет?

— Люблю. Больше жизни. А ты до сих пор сомневаешься? — Чародей тронул шрам на шее, оставшийся от Кощеева меча.

— А она Ваньку любит, — Лис сам не знал, зачем это ляпнул. Может, какая-то его часть всё ещё хотела отомстить Весьмиру, ударив по больному?

И всё же он обрадовался, когда острые слова-стрелы не попали в цель.

— Раньше любила, — поправил его чародей. — А теперь меня. Мы объяснились, ещё когда вместе бежали, и решили, что поженимся. Василиса ещё сказала, что не жена она Кощею и никогда ею не была. Мол, обряд у него неправильный, да и тот в самом начале нарушен был. Только мне не важно, девица она или вдовица, — главное ведь, что в сердце сокрыто. Так что, Лис, отдашь за меня свою матушку?

— Сперва спасём, а там — посмотрим, — буркнул он в ответ и, выждав должную паузу, рассмеялся. — Отдам, куда ж я денусь. Если она считает, что ты — её счастье, то кто я такой, чтобы спорить?

То ли от морошковой настойки, то ли от хороших новостей на душе у Лиса стало вдруг тепло и радостно. Много лишений выпало на его долю, но утраченная надежда всякий раз возвращалась. Похоже, он всё это время плохо соблюдал свой собственный зарок: «Не надейся», — по крайней мере, в отношении матери. Но ему думалось, что это не в счёт: ведь любовь — пускай к единственному человеку на свете — всё-таки осталась в его сердце, а надежда — извечная спутница любви.

Ему нравилось закрывать глаза и представлять себе, как Василиса очнётся. Как удивится, увидев, что Навье княжество преобразилось и от прежней Кощеевой жути не осталось и следа. Конечно, она будет гордиться своим сыном! Коли захочет, они даже могут править вместе. И тогда Весьмир уж точно не отвертится от должности советника…

Конечно, перемены не будут такими быстрыми, как мечталось Лису. Если уж они даже праздничную залу не успели подготовить в срок, что уж говорить об остальном…

Вершину Лета пришлось отмечать во дворе замка. Но никто не сетовал — новые друзья и соратники Лиса привыкли к тяготам военных походов, их не смущали ни столы, накрытые прямо под звёздным небом, ни костры в открытых жаровнях, щедро делящиеся запахом жареного мяса и густого жира, ни музыканты, играющие не в такт, не в лад. От услуг упыриного оркестра Лис хоть и отказался, но это совсем не помогло — его вояки умели хорошо сражаться, а пели как придётся, зато ложками о стол лупили со всей мочи. Эти ребята — не знать, а простые навьи парни — всё делали от души: плясали, пили, боролись на кулачках за лучший кусок мяса, соревновались, кто дольше удержит на вытянутой ладони тяжёлую глиняную кружку — не пустую, конечно. Повсюду мелькали улыбающиеся лица, слышался гомон и смех. Воронёнок, которого подарил дядька Ешэ, таскал мясо прямо у Лиса из пальцев. И ладно бы только у Лиса — этот пострел и у Мая в тарелке поживиться успел, и к Весьмиру в плошку заглянул. А когда чародей попробовал отмахнуться от назойливого птенца, цапнул того за палец, обиженно каркнув.

— Кыш ты, вертопляс! — прикрикнул чародей.

Воронёнок отскочил и спрятался за рукой хозяина (благо, широкий рукав позволял), но со стола так и не слез.

— Похоже, ты дал ему имя, — усмехнулся Лис. — Вертопляс. По-моему, ему подходит.

А Май вдруг попросил:

— Спой нам, княже.

— Не называй меня так, — Лис впился зубами в свиные рёбрышки, мясной сок потёк по подбородку. — Чтобы вступить в право наследования, ещё обряд провести нужно.

— Подумаешь, обряд! А ты всё равно спой!

Пришлось Лису послать самого расторопного злыдня за гусельками.

Самая короткая ночь года уже поворачивала на рассвет. Она была полна жарких огней, песен и здравниц во славу будущего князя, сказанных от всего сердца. Никогда во времена Кощея навья земля не знала такого праздника! Если когда-то тут и отмечали Вершину Лета, то это было слишком давно — даже дядька Ешэ, случись он за столом, не припомнил бы ничего подобного. Изрядно захмелевший Весьмир — и тот признался:

— Знаешь, а у царя Ратибора и вполовину не так весело. Не растеряй то, чего добился, Лисёныш.

И сердце сжалось от этого «Лисёныш» — у чародея даже голос был такой же низкий, как у бывшего Кощеева советника, только, пожалуй, не такой гулкий. Интересно, а если Весьмир с Василисой и впрямь поженятся, можно ли будет называть его отцом? Лис решил, что об этом пока рано спрашивать. Вот когда свадьба случится, тогда другое дело.

Он очень расстроился, когда на рассвете Весьмир засобирался в дорогу. Даже укорил в сердцах:

— Али тебе тут плохо?

— Не плохо, — чародей пригладил пятернёй длинные волосы, поправил сползшее во время танцев очелье. — Да дела зовут. Я Ваньку обещал домой вернуть. Боюсь, Ратибор не захочет его отпускать.

— Почему? Ведь война кончилась?

Весьмир завернул несколько кусков мяса в тонкие лепёшки и сложил в перемётную суму.

— Так ведь Ванюша у нас теперь герой. Его всё Дивье царство чествует как великого избавителя.