Кощеевич и Смерть

— А вот тут ошибаешься, княжич. То было не везение, а точный расчёт. Сперва я жалел, что он выжил, но потом подумал, что так даже лучше.

— Это ещё почему?

— Вдруг ты нашёл бы кого-то похитрее? А так у тебя советник — калека, которому непросто выполнять прежние обязанности. Но он храбрится и потому никогда в этом не признается. Да и ты, даже если всё поймёшь, не прогонишь его — старый друг всё-таки. Будь Май в добром здравии, может, подмечал бы больше, заподозрил бы что-то неладное…

— И поэтому ты решил его не добивать?

— Ну, да.

Выходит, прав был дядька Ешэ: сынок его тот ещё негодяй. Лис уже перестал удивляться. Злость схлынула, только воздух теперь казался жёстким и сухим: с привкусом разочарования.

— Так, а с Галаридом вы тоже были в сговоре?

— Нет, старик действовал сам по себе. Я хотел воспользоваться счастливым случаем, но Май прибежал не вовремя. Все-таки умудрился помешать, дурень колченогий!

И тут Лис, улыбнувшись, ударил. Раз, другой, третий. На четвёртом замахе его запястье перехватил дядька Ешэ, о молчаливом присутствии которого княжич, признаться, успел забыть. Как позабыл и о собственных ранах.

— Руки пожалей, Лисёныш.

Только теперь Лис почувствовал боль и не без удивления воззрился на сбитые в запале волдыри. Всё заживёт, конечно. Быстрее, чем на собаке. Но дядька Ешэ прав: сейчас не время махать кулаками.

— Проверь, хорошо ли он связан, — велел княжич, не оборачиваясь.

— Обижаешь, — фыркнул Ешэ. — Я за свою работу головой отвечаю.

— Хорошо. Тогда усади его на коня. Нам пора домой. Не хочешь составить компанию, кстати? Заодно посмотришь, как я всё устроил в замке.

— Не хочу. Но до ворот, так и быть, провожу, чтобы этот, — Ешэ кивнул на сына, — не сбежал. А в замке мне делать нечего: слишком много дурной памяти.

— Как знаешь, — Лис пожал плечами.

Он понимал, потому что сам порой страдал от непрошеных воспоминаний. Только больше всего не от дурных, а от счастливых. Они заставляли горевать об утраченном.

— Думаешь, насчёт ожерелья — это правда? — голос Ешэ заставил княжича вынырнуть из раздумья.

— Айен соврать не мог. Так что либо его самого обманули, либо сестра нашла способ разбить чары.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Да. Придётся следить в оба. С одной стороны под меня дивьи копают, с другой — мятежная сестрица, которая спит и видит себя на навьем троне.

— Есть мысли, как противостоять? — Ешэ прищурился, будто испытывая его.

Лис коснулся лба Айена двумя пальцами и приказал:

— Спи.

Нечего предателю слушать чужие разговоры.

Ешэ одобрительно хмыкнул, когда Айен уронил голову на грудь и захрапел.

— Хорошее у тебя средство от бессонницы, Лисёныш.

— Жаль, что на меня самого не действует, — Лис вздохнул. — Что же до Доброгневы… она труслива. Я думаю, нужно её напугать так, чтобы она ещё долго не смела из Мшистого высовываться.

— Добро. И как же?

— Пока не знаю, — Лис чувствовал себя словно нерадивый подмастерье, отвечающий урок строгому мастеру. — Нужно посоветоваться с Маем. Может, как-нибудь использовать мар, будь они неладны…

— А что не так с мэрами? — Ешэ поднял бровь.

— Они меня бросили. К Доброгневе наниматься ушли.

— А вот это плохо.

— Знаю. Может, они сами сестрицу напугают, м-м? — прозвучало, конечно, жалко.

Ешэ с сомнением цокнул языком:

— Это вряд ли. Будут жрать потихоньку, как всегда делали. Но тут ведь вот какая неприятность: того, кто с мэрами задружился, напугать сложнее. Они хозяйку защищать станут, коли сговорятся.

Лис хотел что-то сказать, но язык прилип к нёбу, потому что прямо за спиной Ешэ он вдруг увидел Марену — в её леденящем душу обличии.

Весь мир лишился цветов и звуков. Хотелось бежать прочь, но ноги словно прилипли к полу. Воздух со свистом вырвался из груди.

— Ты в порядке, Лисёныш? Эй?

Княжич не услышал ни слова. Скорее прочитал по губам.

— Успокойся, я здесь по работе, — Смерть указала костлявым пальцем на тело матушки Тэхэ. — Ты вообще не должен был меня видеть. Не люблю, когда смотрят. Ещё и болтают под руку, пф!

Лис послушно зажмурился, а когда открыл глаза, Марены уже не было. Остался только могильный холод и оборванная нить тускло-синего цвета.

— Всё в порядке, — Лис отвёл глаза от мёртвого тела старухи. — Просто вспомнилось кое-что. Кажется, я знаю прекрасный способ напугать Доброгневу. Но тебе не расскажу. Просто поверь на слово.

— Когда ты так говоришь — верю. А ты вырос, Лисёныш.

От этих слов на душе стало тепло. Пару мгновений княжич даже не чувствовал проклятия, которым его наградил Вьюговей.

И тогда он решился спросить ещё раз:

— Может, теперь ты передумаешь и всё-таки пойдёшь ко мне в советники? У меня, знаешь ли, как раз место освободилось.

В прошлый раз он задавал этот вопрос сразу после кончины Кощея, и тогда Ешэ отказался. Мол, никому больше служить не стану.

Увы, сейчас тоже не свезло. Бывший советник, на миг задумавшись, покачал головой:

— У меня ныне другой путь, Лисёныш. Не обессудь.

Это было ожидаемо, но всё равно обидно. Княжич аж фыркнул:

— Ну и кого мне тогда назначить? Не Вертопляса же!

— О, это мой вещун? — обрадовался Ешэ. — Как он там?

— Нормально. Ест, пьёт, спит, каркает.