Кощеевич и война

— Так и есть. Ты украл то, что принадлежало мне по праву. В опасные игры играешь, суженый. — Смерть присела на край кровати, и Лису захотелось натянуть одеяло на уши, как в детстве. Если не видишь монстра у кровати, значит, его нет.

Хорошо бы это был просто дурной сон. Может же Марена ему сниться?

— Ты пришла угрожать мне? — выдавил он.

— Нет. Я хочу помириться. А для этого…

— Мая не отдам! — перебил её Лис, сверкнув глазами. — Даже не думай.

Марена рассмеялась, но как-то неестественно. Похоже, на самом деле ей было не до смеха.

— Цепляешься, как ребёнок за любимую игрушку. Да оставь себе — мне-то что?

— Это был честный обмен.

— Как бы не так! Глупый вещун соединил две нити судьбы в одну, а это против правил. Впрочем, я всё равно не внакладе. Рано или поздно все пути приводят ко мне. А последствия расхлёбывать придётся вам.

— Это какие, например? — насторожился Лис.

Марена фыркнула:

— А папка не рассказывал, что ли? Плохо, значит, колдовству тебя учил. Если человек должен был умереть, его нить обрывается, хочешь ты этого или нет. Вот вытащили вы его с того света, а судьбы-то и нет.

— Значит, он свободен и может жить как заблагорассудится.

Лису эта новость показалась скорее доброй. От судьбы-злодейки он давно не видел ничего хорошего. Может, и к лучшему избавиться от её власти?

— Но жизнь ли это?

— По крайней мере, не смерть.

— Ты говоришь так, как будто я — это что-то плохое, — поджала губы Марена.

Лис закатил глаза. Пф, сейчас она опять начнёт заливать про свою целительную силу и избавление от бремени бытия!

Он не осмелился высказать раздражение вслух, ограничившись уклончивым:

— Когда как.

— В тебе говорят себялюбие и жадность. Другой бы поплакал да и отпустил приятеля в последний путь. Но нет, надо было испортить узор… — прошипела Марена, дав наконец волю негодованию.

— Какой ещё узор?

— Вот же непонятливый! Моя сестра плетёт полотно из судеб всех ныне живущих. Я делаю то же самое, только из нитей тех, кто умер. Это как лицо и изнанка бытия. Не знаю, как ещё объяснить…

— У вас состязание рукодельниц, что ли?

Сдержать усмешку было сложно. Да Лис и не пытался. Ему живо представились две одинаковые Марены, трясущие коврами и орущие друг на дружку.

— Не совсем. Мы делаем одно дело. Но в то же время и соперничаем. И знаешь, обидно, когда твою работу не ценят. И кто! Мой же суженый! К тому же для избежавших смерти украденная жизнь ничем хорошим не оборачивается. И с твоим приятелем будет то же самое. Нельзя убежать от меня, не заплатив. — Марена сплела руки на груди и глянула на Лиса с вызовом.

И тут до него дошло: похоже, дело не в Мае. Вернее, не только в Мае. Смерть почувствовала охлаждение со стороны Лиса и решила предупредить. Мол, не вздумай сорваться с крючка, добрый молодец.

Он ответил ей дерзким взглядом:

— И высока ли цена?

— Выше, чем ты можешь себе представить.

— Имеешь в виду муки совести? Для этого она должна быть. — Лис хоть и ёрничал, но не зря говорят: «У кого что болит…» От любых обязательств можно убежать, а вот от себя не выйдет, как ни старайся. Сделаешься себе не мил — и вся жизнь будет в тягость.

— Совесть — это ещё цветочки, — усмехнулась Марена. — Намного хуже встретить собственную тень.

— Те-е-ень? — Лис задумчиво покатал слово на языке. — Звучит жутковато, но непонятно.

— Тёмный двойник. Слыхал о таком? Самые отвратительные черты личности выплывают наружу, и человек становится тем, кого сам ещё недавно презирал.

— С Маем такого не случится. — Уверенности княжича могли бы позавидовать скалы. — У него нет недостатков, кроме занудства. А от этого ещё никто не умирал.

— Как знать, как знать… — прищурилась Смерть. — Чужая душа — потёмки. Может статься, скоро ты узнаешь своего друга совсем с иной стороны.

— Сторона у него одна — моя!

— А ведь ты боишься предательства… — Марена смотрела на жениха с жалостью. Притворной, конечно. Потому что её речи были безжалостны. — Тёмный двойник легко предаёт. Легко обманывает. Май станет таким не сразу, будет меняться постепенно. Тебе будет казаться, что всё по-прежнему. Но знай: червоточина уже появилась и растёт.

— И сколько времени займут эти изменения? — Лис говорил спокойно, даже деловито. Его волнение выдавала только сильная бледность.

— У всех по-разному. Кто-то уже через год становится тёмным двойником, кто-то — через сотню лет, — пожала плечами Смерть. — Я знаю твой следующий вопрос. Нет, это нельзя отсрочить и тем более предотвратить. Считай, что твой советник — смертельное заклинание с отсроченным действием.

— Но ведь он ещё и Вертопляс. Как с этим быть? — Лис не мог просто смириться. Он надеялся, что Рена его просто запугивает. Признаться, у неё это получалось. — Представляешь, он даже сказал, что ему будет приятно, если я его стану называть то так, то эдак. И говорит он теперь, как вещун.

— Каркает? — усмехнулась Смерть.

— Вообще-то я имел в виду предсказания. Но ты права, манера речи тоже изменилась. А ещё недавно за столом Май стащил ложечку. Вернул потом, покаялся. Мол, сложно было удержаться, очень уж блестящая.

— Погоди, ты не шутишь?