Кощуна о женстве

                                             …и заходит в избу к бесталанной хворой сиротинушке калика перехожая. Сиротинушка же без движенья на печи лежит или сиднем сидит тридцать лет и три годика.

                                                         И дает калика сиротинушке

                                                         Испивати водицы колодезной,

                                                         Землею отеческой сдобренной.

И встают молодцы, дети Чуровы, в себе силу почуяв великую. И идут они на широкий двор поклониться солнышку ясному, поклониться матери-сырой Земле, поклониться матушке с батюшкой.

                                                         Отобьет три поклона детинушка

                                                         И захочет четвертым покланяться

                                                         Избавителю – отцу названному.

                                                         Глядь – калики-то уж и след простыл.

Дети Чуровы служат по совести. Берегут границы славянские. Не идут погулять, чтоб людей посмотреть, чтоб себя показать, выхваляючись. Нет от них никому утеснения, поругания и глумления.

                                                        Вспомните Илейку из Мурома.

Чур славы не ищет. Чур подношений не требует. Чуру Родина дорога.

***

                                                                                                     А ведь есть еще Зло Наибольшее. То ли Змей Кощный, то ли Кощей Змеевый, только известно, что бессмертен он во веки веков. Многажды был он побиваем и поражаем и в пыль рассыпаем,

                                                                                 а й нет!

– Глядь -

и снова живет Зло на Земле. И благоденствует, царствуя. И бесчинствует, благоденствуя. Снова и снова идут добрые молодцы дорогами неторными искоренять злом Зло.

                                                                             Око за око.

                                                                             Зуб за зуб.

Гибнут в неравных схватках на степных дорогах, пропадают в Борах дремучих, каменеют в горах поднебесных, тонут в глубоких морях, ибо отнюдь не каждому припасли высокие родители-покровители благие небесные и коня богатырского за заветными дверями, и меч-кладенец под заветным камнем. Скует им деревенский кузнец немудрящее оружие, и идут они во чисто поле пострадать за Землю родимую, матушку.

                                                                    …злом Зло искоренять?..

                                                                                     Да,

                                                                                 именно.

А ты умеешь иначе? Научи, сделай милость. Ну что же ты? Не я один жду. Молчишь… Э-эх, жизнь-индейка, судьба-копейка, где наша не пропадала!

                                                                      И идут молодцы на рать.

                                                                      И, идя, уговариваются:

                                                                     Чур, за други стоять.

                                                                     Чур, чужое не брать.

                                                                     Чур, не подличать.

                                                                             Бой! Бой!

                                                             И не мечены Чуром, а Чуричи.

                                                                                Бой!

Катится времечко не годами, столетьями, да не переводятся в славянских землях мальчики, коим дорога к подвигу скатертями выстлана шелковыми самобраными.

                                                                            Перуничи.

                                                                            Яриличи.

                                                                         Велесовичи.

                                                                        Стрибожичи.

И иные прочие, коих не к страде Подвига сердце их подвигло, а к почестям. Эти очертя голову в бой не кинутся. Им дорогу знать надобно до тонкости не под Кощеев меч волшебный ли, кованный, а к сундуку заветному, где Кощеева смерть обретается.

                                                                           Как узнать?

                                                                           Известно, как.

Есть в лесу избенка. Стоит, представьте себе, на курьих ногах. И живет в той избенке старушонка зловредная. Ведуны говорят – бабы лише нет. Непокорная бабка, скверная, бабьих мертвых богов волховальщица. Все-то она знат, все ведат, между нами, если будь сказано, знат тако, что волхвам и не снилося. Только вот избенка Ягиная – все согласно бают дружиннички – норовит стать к лесу передом, к молодцу задом…

                                                                             Ой ли?

                                                         Так ли это, добрый молодец?

Может, сам ты подбирался к той избеночке задами да огородами?.. Поглядеть?.. Присмотреться оглядчиво: какова она, страшна ль старушечка? А то потянешься к старушонкиной бороденке, а она как гаркнет: "Вот я тебя, стервеца!" И полетишь кверху тормашками повыше леса стоячего, пониже облака ходячего. Всяко бывает.

            Все как есть детинушка высмотрит, в избу Ягиную завалится, ног не вытерев и привета не сказавши. А на бабушкин вопрос: "Куда путь держишь, добрый молодец?", рыкнет во всю глотку молодецкую: "Ты что же это, карга старая, не напоив, не накормив, баньки не истопив, вопросы спрашиваешь?

           Наестся молодец, напьется, ну а потом и потешится. Ухватит бабушку за волосы: "А ну, отвечай, падаль дохлая, карга гнусная непотребная, где Кощеева смерть обретается?" И тычет кулачищем в лицо старое.

             Бабушке Яге и самой этот Кощей поперек горла встал. Леса жжет, людей калечит, зверье бессловесное палом палит.

                                                             А молодец орет:

"Ну, ты, карга нечистая, баба скверная, волхвица мерзкая, говори! Не то на лопату посажу, в печь запихну, как пирог изжарю в Огне Перуниче!"

                                         Но на Велесовича попасть и того хуже.

"И с чем же ты пришел, добрый молодец? – спрашивает Яга с тяжким вздохом. – Миром мириться, или боем биться?" "Не за тем добрый молодец идет, чтобы миром мириться, – отвечает Велесович заносчиво, – а за тем, чтобы биться с тобою, с вонючею каргою, с силою нечистою!"Вздыхает бабушка. "И чем же это я, старуха ветхая, тебе, добру молодцу, не угодила?"

А добрый молодец ее в колоду расщепленную руками – чтобы

                                                              Змеев не призвала.

А добрый молодец ее щипцами раскаленными за язык – чтобы

                                                              порчу не навела.

А добрый молодец ее плеткою ременной по бокам – чтобы знала, чтобы ведала науку – потеху молодецкую!

                   Опять же насчет красных девиц, полоняночек.

Коли добудет гой-еси молодец какую Елену, хоть бы и Премудрую, не спросясь, не сказавшись, лезет за наградой – лаской девичьей.

             Ласточкой взлетит бедная девица в поднебесье – соколом догонит, о-земь шмякнет, так не то что перья облетят, косточки в прах рассыплются.

             Рыбкою нырнет бедная девица в Окиян-море – щукой зубастой следом кинется.

             Звездочкой к небу приклеится бедная девица – стрелою достанет.

                                                                     Не уйти,

                                                                  Не спастись,

                                           Не избавиться девице от лап от молодецких.