Кощуна о женстве

                                                                        Зубами скрипеть,

но сломать не сумеет заклятия, если только ты не оглянешься, если только не испугаешься.

                                                                   Но хитра и сила нечистая.

Нету власти самой расправиться, так погонит к тебе волка лютого, наведет на тебя рысь коварную и медведя, лесов хозяина. И на них надо знать заклятия. Лишь Яге посильны те знания. А из ведьм молодых – лишь Денницышнам, лютых Змеев лихим полюбовницам.

***

                                                                                                    А то что же? Не одни боги светлые любят

 дев славянских,

                                                                                нежных,

                                                                                пылких,

                                                                             сладостных.

Огненным шаром хвостатым пыхающим, молнией зубчатой яростной рыкающей, всполохом пламенным, чудищем каменным летит Змей по-над Землею.

                                                                           Высоко летит.

                                                                           Далеко глядит.

Высматривает, выглядывает себе любезную среди дев славянских. А уж которую выглядит… Через трубу, волоковое ли оконце дымное явится Змей перед подругой избранною.

                                                      Ах, красив Змей в человеческом облике!

                                                                           Ах, красив!

Не хотя полюбишь, не любя захочешь, неисцелима будешь от страсти во веки веков вековечные.

          Умеет он, злодей, очаровать душу красной девицы ласковым любовным обаянием.

                       Умеет усладить он, погубитель, деву юную речью прелестною.

                    Умеет заласкать он, ненасытный, ненаглядную свою в жарких объятиях страстных,

                                                                                                                                                     сладостных.

                                  Видна, ах, видна глазу зоркому змеиная полюбовница.

И не хороша, а прекрасна. И неказиста, а красавица. И красива она особенной, змеиной красотой на исходе юности, на восходе женства.

                                                  Посмотри в глаза ее – голова закружится.

                                                  Посмотри во след ей – сердце заколотится.

И напрасно крутятся вокруг добрые молодцы, не на них она смотрит, внутрь себя вглядывается. И напрасно шепчут ей мужи речи льстивые, не их она слушает, в себя вслушивается. Сажайте девицу в терема высокие, запирайте за двери медные, накладывайте запоры железные, ничто не поможет. Найдет ее искуситель -

                                                                                Змей.

                                                            И не долгая любовь, а жаркая.

                                                            И память о ней – на всю жизнь.

Только… этакая, знаете ли, странность… Перуничи-то наши слободские могучие, расторопные… Хотя девица никем не украдена, и округа от Змея не обижена – мой меч, твоя башка с плеч -

                                                                Э-эх, раззудись плечо!

Змея – в лапшу и в огонь, а девку… Девки ноне не в цене, а, дедушко-чародеюшко?.. избяные-то? Добро бы на ней полцарства давали бы. А тут – тьфу. Ослобоняют ее, можно сказать, жизнью рискуют, а она, стерва, отвертается да по проклятому полюбовничку слезы льет?!

                                                                            Ну, что же!

                                                                        Будет ей наука!

                                                   Чтобы и иным-прочим неповадно было.

И учит девицу какой-нибудь Добрынюшка или хоть бы Ванечка Годинович на такой манер:

                                                     Он ей первое ученье – ей руку отсек,

                                                                 Сам приговаривает:

                                                        "Эта рука мне не надобна,

                                                         Ласкала она Змея Горынчища!"

                                                         Второе ученье – ногу ей отсек:

                                                         "А й и эта-де нога мне не надобна,

                                                         Оплеталася со Змеем Горынчищем!"

                                                         Третье ученье – губы ей обрезал

                                                                                      и с носом прочь:

                                                         "А й и этих-де губ ненадобно мне,

                                                         Целовали они Змея Горынчища!"

                                                        Четвертое ученье – голову ей отсек

                                                                                        и с языком прочь:

                                                         "А й и эта голова ненадобна мне,

                                                        И язык этот мне ненадобен,

                                        Говорил он со Змеем словами прельстительными…"

Вот так-то. Знайте наших, бабоньки.

***

                                                                                                      Да и всякий ли Змей –

отродье змеиное?.. Вопрос досужий?.. А й как посмотреть. Говорят же люди бывалые, что в Борах, далеко на полуночь, живут племена змеепоклонные нашего же корня славянского. И Коркоделу зверю водному, ящеру змеевому Ильменьскому поклоняются, и простой змее.

                                                                                 А что?

                                                                              Мала змея,

                                                                        Да тронь-кось ея!

                                                                              Мудра-а.

Но об этом лучше помолчим. Яга услышит – осердится.

***

                                                               Ой вы гой-еси добры молодцы!

Бояры-дружиннички могутные! Вы зачем садились у кон-чуры?

Вы на чем клялись Оберегателю?

                                                                         Потихонечку…

                                                                         Полегонечку…

Слобода великой силой налилась. Свое, исконное, держит – на чужое, зачурное, поглядывает.

                                                                           И князья,

                                                                    Воеводы коновые,

на роды стали строго покрикивать. Что-де хлеб бы несли избыточно, да припас бы пасли прибыточный. Ей-де, слободе, кони добрые надобны и оружие чужеземное заморское. А купить-менять на что? Даром ли заслоняем вас от отродья змеиного всякого,

                                                                            и от Змеев,

                                                                       и от Змеевичей,

                                                         и от прочего Зла многохищного?

Чародеи-ведуны спины выпрямили. Ходят гордо. Глядят заносчиво. Говорят запальчиво. Вы Ягой-де своей в нос не тыкайте мне. Хто она така супротив меня? Баба мерзкая, скверность беззубая!

                                                                        Это она-то – Я-Га?!

                                                                             Она-то – Га?!

                                                                          Х-ха она, а не Га!

Не Я-Га она, а Кар-га, отродье воронье вонючее каркучее, изо всех ворон наичерное. И Мокошь-де ваша мне не указ! Что ей можется против молнии моего властелина могутного изо всех богов наибольшего самого Перуна Сварожича? Да и не Мокошь она вовсе, а Макошь, Ма-кош,

мать коша,

кошеля,

кошелочки,

заурожайная молельница мелкая земная за вас, червяков, перед богами верхними небесными.

                                                         А й грозны башни града Княжьего.

                                                         А й грозна и дружина боярская.

                                                         Славен Князь-батюшка мышцей бранною.

                                                         Славен и великим богачеством!

Дань ему дают грады подзащитные, чтоб стоял-защищал, от врагов оборонял.

Дань ему дают племена окрестные, чтоб не жег, не палил, чтоб войной не ходил.

Множит могущество его добыча военная.

                                                 Заступил за Чурову черту Великий Князь.

                                              Нет ему в походах его Чурова благословения.

                                                                  Справедливый бог Чур.

                                                                     Свое велит беречь,

                                                                     чужого не трогать.