Кошка Белого Графа

Альрику сразу вспомнилось, как Даниш сжал зубы, выслушав королевскую волю. Даже не понял, что ему оказана честь — беречь то, что Альрик по-настоящему ценил.

Тому же Скадлику он бы свою Эми не доверил.

Альрик даже не потребовал от Даниша не прикасаться к ней. Был уверен, что тот и так будет обходить спальню навязанной жены стороной. Но точила душу опаска. Эми слишком хороша. Как бы Рауд не увлекся! А женщины существа непостоянные, у них кто перед глазами, тот и на сердце…

Король залпом допил бальзам и велел Болли убираться. Затем подошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу.

Ночью ему снился отец. "Молодец, — говорил он. — Все идет, как надо. Я горжусь тобой". Почему же на душе так скверно?

За спиной скрипнула дверь.

— Что еще, Болли? — раздраженно спросил Альрик.

В ответ раздался нежный шелест, какой издают только женские шелковые юбки.

Он обернулся.

В дверях стояла Эми, прекрасная, как летняя заря, и испуганная, как лань при виде охотника.

— Прости, Альрик, я знаю, что не должна была приходить, но я так соскучилась. Ты ведь не прогонишь меня?

— Эми!

Он в три шага оказался рядом и заключил свою стрекозку в объятья, с наслаждением вдыхая аромат ее волос, ее кожи, чувствуя, как кровь бежит быстрее, а сердце жарко бухает в груди.

— Я тоже скучал.

— Тогда, — она кокетливо склонила головку к плечу, — я могу ненадолго остаться?

Привстала на цыпочки и легонько куснула Альрика за мочку уха.

* * *

Утром я проснулась и подумала, что зря обидела Рауда. Может быть, его затея окончится плохо. Но как бы я сама поступила на его месте? Отдала силу, уехала подальше и спокойно смотрела, как король разрушает себя и страну? Эта зима — только начало. Если Рауд прав, дальше будет хуже. А если права Камелия, нас ждут не только природные напасти, но и войны.

Возможно, беду еще не поздно остановить, и способ Рауда точно лучше способа вайнорцев. Сердиться на него нельзя, и отговаривать нельзя. Все равно не отговорится, только потратит на спор душевные силы. А силы ему нынче ночью пригодятся — и душевные, и телесные, и магические, и все, какие только ни есть в человеке.

Надо объясниться с ним до церемонии, и сделать это лучше лично, а не мысленно, когда не видишь лица и не знаешь наверняка, слышат тебя или нет.

Где живет Белый Граф, я выяснила. Половину пути прошла тайными ходами, придумывая, что и как скажу. Сердце колотилось, будто перед выпускным экзаменом. Как он меня встретит? Вдруг и слушать не станет?

Ход вывел в коридор, затканный незнакомыми желтыми цветами. Пахли они почти как живые. Я полной грудью вдохнула сладкий аромат, повыше подняла хвост и двинулась вперед.

Прямо навстречу неприятностям.

В конце коридора резко распахнулась дверь. Из нее с шумом вылетел Грыз. Увидел меня и встал как вкопанный, растопырив кривоватые лапы. Его тяжелая челюсть выпятилась, в пасти заклокотал рык.

Сердце у меня вмиг скатилось к самому хвосту… а потом медленно-медленно выкатилось обратно.

Я всегда могу влезть на стену, верно? По листочкам и цветочкам. Но для начала попробую по-другому.

"Стой, Грыз, — сказала, глядя прямо в свирепые глазки. — Я не кошка. Я человек, а ты не можешь нападать на людей. Хозяин тебя за это по головке не погладит".

Рык перешел в ворчание, глазки мигнули, и во всем облике пса проступила неуверенность.

Он услышал меня? Услышал и понял?

Я была так занята нашим противостоянием, с таким вниманием следила за каждым движением бульдога, что не замечала ничего вокруг — и шаги за спиной услышала, лишь когда Грыз встрепенулся всем своим бочкообразным телом и отскакнул назад, клацнув когтями по полу.

Окаменелый паркет дворца не умел ни скрипеть, ни гнуться, но даже он загудел от удара тяжелого кованого каблука, с силой впечатанного в пол. Зычный голос, каким хорошо отдавать команды на плацу, гаркнул:

— Поди прочь, уродец! Вот я тебя!..

Не думала, что когда-нибудь буду рада виконту Дегерингу!

Я обернулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. Но кроме сапог, ничего увидеть не успела…

Сверху упала душная ночь с запахом шинели. Спутала, спеленала, подхватила, взметнула куда-то вверх и понесла. Ни вырваться, ни закричать! Ночь смыкалась вокруг, как кольца удава. Когда разомкнется, чую, будет вместо кошки яйцо всмятку. Даже мысли сплющились в жаркую лепешку, скворчащую паникой, в глазах зарябило от нехватки воздуха…

Рауда я звала уже под нарастающий шум в голове, не думая, услышит ли он, придет ли снова — или скажет: ну тебя, надоела.

Эти страхи проклюнулись немного погодя, когда Дегеринг ослабил хватку, давая мне вздохнуть. Под его сапогами хрустел снег. Я не могла понять, где мы и есть ли вокруг еще кто-нибудь, но на всякий случай закричала:

— Мя-а-а-у!

— Не вопи, дурья башка, — мою голову сжала тяжелая ручища. — Я квартиру в городе снял. Там тебя никакие собаки не достанут. Управимся тут, заберу в Вайнор. Будешь жить как королева! А там подберем тебе пару, вывезем вас в Приют Зимы на пару месяцев, устроим случку… Такие котята пойдут, что дамочки в столице фамильные брильянты закладывать станут, лишь бы одного получить!